– Самурай, – сказал Фицдуэйн, – это воин, который знает, за что борется; у него есть хозяин и свое место в обществе, это рыцарь, ответственный перед своим повелителем, но стоящий во главе собственных владений.
– Что ж, – сказал Килмара, – собственные владения у тебя определенно есть, пусть даже они и висят в пустоте. А вот перед кем ты несешь ответственность, – он ухмыльнулся, – это вопрос интересный.
Гроза достигла своего пика. Дождь барабанил по стеклу. Молния расколола небо на две половины с рваными краями.
– Подходящая погода для отвлеченных размышлений, – сказал Фицдуэйн, – вот только время не слишком удачное.
Пятнадцать минут спустя Килмару соединили по телефону с облицованной белым кафелем комнатой в Корке.
Невысокий человек с седоватыми волосами и цветом лица заядлого рыбака взял трубку, поданную ему лаборантом. На нем были зеленые рабочие штаны, зеленый халат и резиновый фартук. Белые резиновые боты были забрызганы кровью.
– Майкл, – сказал Килмара после обмена приветствиями, – я хочу, чтобы ты ненадолго отложил электрическую пилу, которой вскрываешь ирландские черепа в напрасных поисках серого вещества. Сходи на обед с моим другом и потолкуй с ним немножко.
– О чем? – спросил человек в фартуке. Слышно было, как в ведро из нержавейки падают капли, стекающие со стола для вскрытия – сейчас на нем лежало мертвое тело.
– О самоубийце из Берна.
– Так, – сказал человек в фартуке. – А кто платит за обед?
– Ну разве такие вопросы уместны между друзьями?
– Уместны, – сказал человек в фартуке.
– Ладно, обед за счет фирмы.
– Очень мило с твоей стороны, Шейн, – сказал человек в фартуке. – Тогда пусть это будет “Арбутус”.
Прежде чем вернуться к трупу, он решил побаловать себя чашечкой чаю.
Килмара стал звонить в Швейцарию.
Фицдуэйн отмокал в ванне, глядя, как покачивается на мыльной воде желтая пластмассовая уточка. Вот в чем недостаток душа: уточке поплавать негде.
Сквозь приоткрытую дверь доносилась музыка Сина О`Райады.
Фицдуэйн не слышал звонка. Он размышлял об О`Райаде – замечательном композиторе, который спился и умер, не дожив до зрелых лет, о Руди фон Граффенлаубе и о том, что из-за алкоголя и наркотиков самоубийства стали широко распространенным явлением. Правда, повешение выглядит гораздо более драматично. Его взгляд упал на уточку. Она низко сидела в воде. Неужели в ней дырка? Это было бы ужасно.
Он услышал смех Итен. Она вошла в ванную и стащила с горячей батареи полотенце.
