Милава молчала. Она понимала, смуглянка права — опасно ей тут оставаться. Вот только даже несправедливое отношение люда не могло остановить ворожею. Они просто не разумеют, какая угроза нависла над селом. Кому как не ей заботиться о селянах? Мамка всегда учила не отступать пред трудностями.
— Благодарствую, милая Воста, что так хлопочешь обо мне. Но только я все равно тут останусь. Потому не трать силы понапрасну. К тому ж я нынче только уверилась, что тебе стоит покинуть меня. Не хватало еще, чтоб и на тебя гнев селян пал.
Смуглянка закатила очи, отступая пред упрямством Милавы.
— Что ж, раз ты так решила, то я с тобой, — сказал Алесь. Ворожея сначала хотела воспротивиться, а затем решила, что от такой подмоги отказываться не стоит. — Пойдем.
— А бабка? — Милава старалась глядеть только на Алеся, ибо чуяла, как Воста сверлит неодобрительным взглядом.
— Прежде надобно тебя на ночлег пристроить. А поутру я селян созову, о Кукобе поведаю. Мы ей сами погребенье устроим.
— Благодарствую, — тихонько сказала Милава и невольно взяла Алеся за руку.
Молодец поглядел в ответ так нежно… Но Воста впилась бесцветными глазами, малость за горло не схватила. Алесь приметил, вспыхнул, кашлянул:
— Ну, мы, это, снаружи подождем. Тебе ж надобно с бабкой попрощаться.
Ворожея кивнула и нехотя выпустила крепкую руку молодца. Дверь снова скрипнула — черная изба выплюнула Восту и Алеся. Милава осталась одна. Она еще долго смотрела на покойную, пытаясь уразуметь, как же так случилось, да разгадать, кто дар взял. Винила себя за несправедливость к Кукобе. На сердце навалился валун тяжелей прежнего. Но делать нечего, надобно проститься да идти селян вызволять. Кто ведает, каких бед поспел лиходей в деревне сотворить?
Но прежде надобно бабку от селян отвадить. Милава обошла избу, внимательно оглядывая кажный закуток, но кроме старенького потертого сундучка, притаившегося у печки, никаких скарбов не сыскала. Отомкнуть его особого труда не составило — дрожащая рука откинула крышку, обнажив недра. Девица пригляделась: несколько черных свечей, перевязанных алой тесьмой, медное зеркальце, холщовый мешочек, никак с костяными рунами. Милава потерла его в руках, убедившись в правдивости догадки. А это что? В самом уголке сундука в подрагивающем свете огарка неприметно лежали до боли знакомые бусы. Не может того быть! Ворожея, не веря очам своим, взяла их в ладони и пригляделась. Каждая бусина была вырезана из дерева и украшена буковкой, выжженной солнечным лучом. Точно такие ж бусы носила ее мамка. Она сказывала, что их ей даровал возлюбленный, Милавин батька. В них мамка и земле была предана. Вот только надписей ворожея не запамятовала.
