— Готовы?
— Готовы! — откликнулись мужики, крепко стискивая веревку.
Вит понял, что договориться с напуганным до смерти Цветом — гиблое дело, тот лишь с безумным видом хлопал веками, даже не пытаясь хоть что-то произнести. Оттого, не предупреждая, стал отрывать впившиеся в ствол руки молодца. Но это оказалось не так просто — ладони точно превратились в сучья, а тело упорно не желало покидать насиженное место, точно птица гнездо.
— Ну, чего ты там возишься? — крикнул один из близнецов.
Щекарь не сводил взволнованного взгляда с кроны.
— Сейчас! — Вит со всей мочи рванул кисти молодого мастера в стороны от ствола и тут же ощутил, как тело молодца внезапно обмякло и стало заваливаться на бок. Мельник направил парня в нужную сторону. — Давайте!
Мужики осторожно стали приспускать веревку, плавно опуская Цвета. Наконец сын кузнеца оказался на земле.
— Сынок, — покликал Щекарь, поглаживая абсолютно белесую шевелюру. Молодец не шевелился.
— Давайте-ка вернемся в деревню, — предложил Череда, настороженно поглядывая в сторону болот. — Кто ведает, что тут случилось и как далече это лихо гуляет.
Близнецы закивали, их испуганные лики стали еще более одинаковыми, ежели такое вообще мнилось возможным.
— А как быть с ними? — спросил Вит, очертив пальцем в воздухе мертвые изуродованные тела. — Неужто так и бросим, не посыпав землицей? Не дай-то боги, науськает болотная нечисть — они уже к ночи в деревню явятся.
Братья-кожевенники побледнели пуще прежнего: не то от отвращения перед захоронением разодранных останков, не то от страха перед ожившими мертвяками.
— Хоронить надобно, — одобрил староста. — Но, насколько мне ведомо, по их вере усопших не земле предают, а огню жалуют. Да, — почесал голову Череда, — еще надобно весточку в Рогачев послать. Но сперва Цвета в деревню доставим, а там поболе народу соберем и снова сюда вернемся — погребальный костер разложим. И давайте не будем мешкать: надобно все это до наступления ночи поспеть.
Мужики понимающе переглянулись, подхватили сына кузнеца под руки и заспешили к лошадям.
* * *
— Куда это ты так спешишь, почтенный Рафал? — окликнула седобородого лекаря Доморадовна. Врачеватель лишь на несколько шагов поспел удалиться от хаты старосты. Но, услыхав зов, остановился, слегка склонившись в знак приветствия. Женщина выглядывала из-за приоткрытой калитки, точно кого-то опасалась. Под мышкой она удерживала любимого петуха. Птица орала и дергалась, но морщинистая рука крепко сжимала самую значимую драгоценность в хозяйстве.
