— Надобно ее схоронить.
Ворожея подняла полные слез очи на молодца. Он был прав. Тянуть красавицу в деревню таким часом? Нет, уж лучше здесь. Только бы лопатой разжиться.
— Давай ее покамест тут покинем, а сами к Виту за лопатой сходим. Да и он лишним не станет.
Милава замотала головой:
— Как же мы ее одну оставим, а ежели волколак вернется?
— Он уже сделал самое страшное. Не станет же он ее есть? Или?..
И ворожея и Алесь помыслили об одном и том же. Ведь пожрал же зверюга обоз. Ни лошадьми, ни людьми тогда не побрезговал — все по вкусу пришлось. Милаву передернуло — и она еще крепче сжала тонкую ладонь.
— Давай-ка ты уж сам сходи, а я тут тебя подожду.
— Нет, нет! А ежели он снова вернется.
— Не вернется, — воспротивилась ворожея.
— Ты уже так сказывала, а он вон — тут как тут! И почему ты его кузнецом кликала?
— После поведаю, ты не мешкай. Иди.
— Я не покину тебя одну! — Алесь распрямился во весь свой немалый рост. Его крепкое тело нависло над девицей, точно дуб над рябинкой. — Все равно ей уже хуже не станет. Пойдешь со мной!
— Ты не отец мне, чтоб повелевать. Я с ней в кругу охранительном укроюсь — там нас ни русалки, ни волколак, ни сама Паляндра не достанет.
— Зато Доморадовна и Хижа запросто!
— С чего бы им посреди ночи по лесам шастать? — Алесь был тверд, но и Милаву так просто не пронять, коли она сама того не пожелает.
— Слушай, — смягчился он, уразумев, что таким способом ничего не добьется, — я не хочу, чтоб с тобой что-нибудь случилось.
— Почему? — вопрос вырвался как-то сам собой. Милава сама опешила.
— Ты мне… — Алесь замялся, — ты… ты очень добрая и столько всего сделала для селян…
Не то хотелось услышать сердцу девицы, ну да не час теперича.
— Я смогу о себе позаботиться. Правда.
— Нет, думай что хочешь, но я от тебя ни на полшага. И раз так, то тесаком могилу вырою.
Больше не разглагольствуя, он принялся копать.
— Погоди, не надобно. Я пойду с тобой.
Алесь замер и осторожно сказал:
— Тогда ее надобно спрятать.
— Нет, мы возьмем ее с собой.
Сын старосты на миг напрягся, но тут же расслабился:
— Ладно.
— Погодь малость, я сейчас вернусь.
— Ты куда?
— Оденусь.
— А-а-а, — протянул Алесь, но отворачиваться и не помыслил.
Ворожея поднялась на ноги и неверной походкой направилась к костру. Огонь плясал и извивался. Ему не было дела до людской смерти.
Внезапно в голову пришла ужасная мысль — а ведь это она повинна в смерти смуглянки. Не пусти она Восту одну хворост собирать, сидела бы нынче та подле, живая да здоровая. На душе сделалось так тошно, будто Милава самолично забила подружку. Взгляд невольно упал на ладони, почудилось, что ладони в крови. Она взмокла.
