Да, сейчас всё так ярко и живо. Но цвета блекнут. Всегда.
Однажды Малазанская империя столкнётся лицом к лицу с собственной смертностью. Однажды и для этой Империи наступят сумерки.
Очередной узел боли обжёг так, что Паран согнулся вдвое. Нет, не думать об Империи! Не думать о Ласиин и её Выбраковке! Положись на Тавор, Ганос Паран, – твоя сестра спасёт Дом. Справится с этим лучше, чем когда-либо справился бы ты. Намного лучше. Положись на неё… Боль немного ослабла. Глубоко вздохнув, капитан продолжил спуск.
Тону. Клянусь Бездной, я тону.
Цепляясь, как горная обезьяна, Вал выбрался на вершину. Вразвалочку подошёл к баргасту. Оказавшись за спиной у Тротца, он ухватил одну из кос воина и сильно дёрнул.
– Ха-ха, – пробурчал Вал, усаживаясь рядом, – обожаю смотреть, как у тебя глаза выпучиваются, когда я это делаю.
– Сапёр, – ответил баргаст, – ты – грязь под камнями в ручье, который течёт по полю, где пасётся стадо хворых желудком свиней.
– Неплохо, хотя длинновато. Заморочил капитану голову, да?
Тротц промолчал, не сводя взгляда с далёких Тахлинских гор.
Вал стянул с головы обожжённую кожаную шапку, энергично поскрёб темя между редкими пучками волос и пристально посмотрел на товарища.
– Неплохо, – повторил он. – Благородство. Загадка. Впечатляет.
– А то! Но долго так держаться трудновато, знаешь ли.
– У тебя природный дар. Так зачем ты Парана морочишь?
Тротц ухмыльнулся, так что показался ряд голубоватых подпиленных зубов.
– Это весело. Вдобавок это работа Скворца – всё объяснять…
– Только он ещё ничего не объяснил. Дуджек вызывает нас обратно в Крепь, собирает всё, что осталось от «Мостожогов». Паран может радоваться. Будет ему нормальное подразделение, а не пара потрёпанных взводов. Скворец что-то говорил про будущие переговоры с Брудом?
Тротц медленно кивнул.
Вал поморщился.
– И что?
– Они скоро начнутся.
– Ох, спасибо, вот это новость! Кстати, я тебя официально сменил на посту, солдат. Внизу для тебя уже жарят тушу бхедерина. Я повара попросил нафаршировать его навозом, раз уж ты его так любишь.
Тротц поднялся.
– Когда-нибудь я тебя зажарю и съем, сапёр.
– И подавишься моей счастливой косточкой.
Баргаст нахмурился.
– Я от всей души, Вал. Чтобы оказать тебе последние почести, друг мой.
Сапёр прищурился и некоторое время недоверчиво смотрел на Тротца, а затем ухмыльнулся:
– Вот скотина! А я почти поверил!
Тротц фыркнул и отвернулся.
– «Почти», – передразнил он. – Ха-ха.
Скворец ждал, пока Паран вернётся к окаймлявшей форпост баррикаде. Бывший сержант, а теперь – второй по званию после Дуджека Однорукого командир в армии, Скворец прибыл с последним крылом морантов. Теперь стоял рядом со своим бывшим взводным целителем, Молотком, и смотрел, как два десятка солдат второй армии грузят на кворлов сбор за последнюю неделю. Паран подошёл – осторожно, словно пытаясь скрыть боль.
