Лерка смотрела на незнакомца потерянными глазами. Что делать? Как отказаться от нежданного подарка?
Яницын погладил ее по пушистой русой голове.
— Часть съешь сама, а остальные отдашь сестренкам или братишкам. Есть они у тебя?
— Есть. Галька.
— Старше тебя? Ты ее любишь? — спросил Вадим, любуясь порозовевшей от смущения девочкой.
— Младше. Люблю…
— Ну, ешь, ешь, не стесняйся, Валерия. Дают — бери, а бьют — беги!.. — с доброй усмешкой следил он за девочкой.
Первый раз в жизни держала Лерка такую нарядную коробку с красным маком на крышке, с ослепительно белым кружевом бумажной оборки внутри ее, где лежали диковинные конфеты.
Девчонка и есть девчонка, не выдержала соблазна, попробовала; сладкая, пахучая жидкость полилась из конфеты; испугалась, что может испачкать одеяло, быстро сунула конфету в рот. Разглядывала фигурки — рыбки, белочка с загнутым вверх пушистым хвостом, круглые бомбочки, квадратики, продолговатые палочки.
Вкусно пахло это добро! Сердце Лерки ликовало; «Чуть свет сбегаю домой, отнесу Гальке, вот будет рада!» Представила себе неистовый восторг Гальки, ее счастливый визг и улыбалась, улыбалась. Настёнка не обижает Гальку, но уж и вкусненьким не побалует… Так и заснула Лерка с коробкой в руках, а Вадим смотрел и смотрел на нее, охранял покой.
Сергей Петрович сидел в тяжелом раздумье.
— Приуныл, Сережа? Да. Дела более чем скверные. — Яницын сел рядом с ним и заботливо спросил: — А ты, браток, случаем не болен? Больно плохо ты выглядишь, лица на тебе нет…
— Здоров! Здоров! — нетерпеливо оборвал его Лебедев. — И все же интервенция… это такая неожиданность…
— Да как сказать, Сережа… Не так это уж неожиданно. Ты смотри, какая петрушка получается, если проследить события с их истоков. Еще в октябре прошлого года — учти: еще до событий пролетарской революции в России — комиссар Временного правительства на Дальнем Востоке Русанов запрашивал Керенского, верны ли слухи о намерениях Японии ввести военный отряд во Владивосток и о подготовке ею провокации террористического характера. Вот с какой поры дует этот проклятый ветер.
В дни пролетарской революции зачесались загребущие руки союзников: а не воспользоваться ли заварухой и не приняться ли за дележ богатых кладовых России? В январе этого года ворвались во владивостокскую бухту Золотой Рог военные корабли-пираты Америки, Японии, Англии, Франции и Италии. Снюхались союзнички. Наша, исконно русская бухта запестрела флагами чужих стран. Первопришелец — японский крейсер «Ивами», направив дула пушек на мирный Владивосток, нагло потребовал места для стоянки, открыл вражеское нашествие.
