— Одинок… да теперь и поздно… — неохотно ответил Лебедев.
— Я, брат, тоже бобыль. Некогда было об этом и думать. Попадались хорошие женщины, но жизнь бросала меня во все концы… и все обрывалось… О прошлом, о тех годах, когда я убежал из ссылки и эмигрировал за границу? Скитался. Странствовал, побывал во Франции, Англии, Америке. Пришла весть о революции в России, и я ринулся на родину. Успел к решительной драке — брал Зимний. В декабре выехал сюда, на родной Амур. Здесь захлестнули события. К тебе давно собирался, да не мог выбраться — послали во Владивосток. Там такое заваривается — надо бы хуже, да нельзя. Ты, конечно, знаешь последние события?
Сергей Петрович пожал плечами:
— Как будто бы в курсе. Но они развиваются быстро, и, хотя я стараюсь не отставать, может быть, знаю не все. Тут так сложились дела, что мне приходится все время быть в разъездах — задание за заданием. А чуть свободен — гоню в две смены школу, совсем зарапортовался. Газеты к нам опаздывают. Вопросов уйма. Деревня кипит, бурлит. И обстановка, сам знаешь, сложная — голова кругом идет! Фактически всеми делами на селе управляют, по старой традиции, кулаки, а бедноту оттирают в сторону — и ломка идет крутая, с драками и застарелой ненавистью. Тут у одного типа — он себя зовет дядей Петей — мы отобрали землю. Он нахватал ее больше двухсот десятин и потом в аренду за длинную копейку корейской и китайской бедноте сдавал. Все село без малого за него в защиту: «Наш кормилец!» А он похохатывает: «Я без землицы проживу, а вот как нищета без меня жить будет?» Совет нарезал бедноте хорошей пахотной земли, добыли кое-какой инвентарь. Готовимся к весенним посевным работам, достали зерно — пшеницу, рожь, гречу, просо, чумизу. Село раскололось. Мужики побогаче ярятся: «Советы голь перекатную, лентяев-недобытчиков привечают! Самостоятельного мужика на цепь садят — разоряют!» Зато беднота с нами! Трудно здесь: село пестрое, старожилы с большой землицей, а новоселы — недавние переселенцы — больше беднота. Рядом с Темной речкой китайские и корейские поселения. Нищета застарелая. Они тоже идут со своими болячками — не отмахнешься: рабочий, страждущий класс…
— Ну уж, газеты из Хабаровска можно получать в тот же день! — прервал его Яницын. — Надвигаются события мирового значения, а ты, по-моему, набрал дел по горло, но не по твоему масштабу. Уж школу-то ты мог бы передать кому-нибудь другому…
— Ну, рассказывай, рассказывай! — нетерпеливо потребовал Лебедев.
