Пока Тогрит наносил наемнику удары, он выплеснул весь свой накопившийся за время погони за артефактом гнев. И в голову стали возвращаться холодные расчетливые мысли. Стихийнику не столько требовались откровения бывшего работника, сколько подтверждения уже сформировавшейся в голове теории. А это вполне можно было понять и по реакции пленника. И Асверг сменил тактику:
— Раз говорить ты отказываешься, тогда послушаешь меня. И если я где-то ошибусь, поправишь.
Суртэн поднял на своего палача замутненный взор и попытался сосредоточиться. Когда еще выпадет возможность узнать, что творится в голове врага и его возможные планы…
Императорский охотник усмехнулся, увидев интерес со стороны своего заключенного.
— Из Ранинтэна ты вышел в сопровождении девушки и элементаля. До встречи с ним у тебя просто не было времени продать мой артефакт, а позже тебе это вряд ли позволил бы сделать огневик. Мне стало интересно, почему же элементаль просто не забрал у тебя реликвию своего народа и не скрылся, бросив вас на произвол судьбы? И сейчас, когда я не нашел хранилище с артефактом у тебя, ответ практически очевиден. Артефакт каким-то образом привязался к твоей девчонке. Я прав?
Балансируя на пороге тьмы, Суртэн не смог возразить. Да и не изменило бы это ничего.
Асверг не ждал устного ответа. Он пристально смотрел пленнику в глаза. И мелькнувшей там досады хватило, чтобы утвердиться в выдвинутой гипотезе. Но еще один вопрос он все-таки задал:
— Скажешь, куда твой огненный дружок повел девушку? Это бы сильно облегчило мне дальнейшие поиски, а тебе позволило бы прожить на пару дней дольше.
Но наемник снова промолчал. «Раз ты такой умный, сам догадайся», — мысленно пожелал он своему мучителю.
— Жаль, — протянул охотник, и в его руке появился огненный шар. — Раз больше ничего ценного для меня ты сообщить не можешь, тогда и оставлять тебя в живых не имеет смысла. Властью, данной мне его императорским величеством Экдаром из рода Дрилнов, объявляю тебя виновным в измене короне, связях с элементалями и прочем. Наказание за подобные преступления — смертная казнь. Приговор приведем в исполнение немедленно. Последние слова раскаяния будут?
— Будут, — усмехнувшись, выдохнул Суртэн. — Убьешь меня, и моя духовная сестра тоже умрет, а твой артефакт достанется Эйнарилору.
Тогрит замер и, подозрительно прищурившись, сухо проговорил:
— Врешь.
— Тебе ничто не мешает проверить. Только после не говори, что я не предупреждал, — криво усмехнулся узник.
