— Не спорь.
Я вздыхаю. Моя задница пылает. Когда боль рассеивается, посылает жжение в нижние части тела. Восхитительное жжение. Настолько восхитительное, что я думаю проигнорировать его приказ в надежде, что Дилан сделает это опять.
Но я слишком нетерпелива к запланированному им. Поднимаю руки так, что мои предплечья прикрывают соски, и иду к окну.
— Что теперь?
Свет гаснет, и мгновение спустя его грудь прикасается к моей спине.
— А теперь ты посмотришь вниз на улицу, где живёшь, где давала личные песни всем этим людям. На этот раз вместо того, чтобы отдавать, ты будешь брать.
Я прислоняюсь к нему.
— Что я возьму?
Мои шорты и трусики полетели на пол.
— Всё, что я тебе дам, — он направляет мои руки вверх и закидывает их за свой затылок, обнажая мою грудь для улицы — если кто-нибудь озаботится взглянуть наверх. Я полагаю, что на самом деле здесь не слишком выставлена напоказ, но воздух покидает мои лёгкие рваными вздохами.
Дилан толкает меня вперёд, пока мои соски не прижимаются к холодному стеклу, и сзади достигает мою промежность, погружая два пальца глубоко внутрь. Мои коленки дрожат.
— Тебе это нравится, не так ли? Я могу видеть твоё лицо в отражении, Рэйчел, — он добавляет другую руку, зажимая клитор двумя пальцами.
Я хныкаю.
— Посмотри на себя, — он шепчет, горячо дыша мне в ухо.
Мой взгляд смещает фокус с улицы на моё лицо: бледное и совершенное в своей несдержанности, в желании.
— Ты такая сексуальная.
Я. Прямо сейчас я сексуальная, и это из-за данного мужчины.
— Я хочу…
— Чего ты хочешь?
— Мне нужно…
Он всасывает мочку уха в рот и давит твёрдым членом на мою попку.
— Что ты хочешь?
— Я…
— Рэйчел, — Дилан прижимается лицом к моей шее. — Не стесняйся просить о вещах, которые тебе нужны, — он резко убирает руки от меня.
Я застонала:
— Пожалуйста.
— Скажи, в чём ты нуждаешься.
Разочарование превращается из слёз желания в требовательные слова, которые звучат из моих уст.
— Мне нужно, чтобы ты трахнул меня перед этим грёбаным окном.
Пинком он расставляет мои ноги врозь и почти раскалывает меня на две части от глубины своего первого толчка. Я кричу и тяну шарф, отчаянно желая обхватить руками обе стороны окна, чтобы сильнее прижаться к нему и лучше чувствовать каждый дюйм его члена, погруженного внутрь, но не в силах сделать ничего больше, чем просто раскрыться шире и стонать, принимая то, что он мне даёт.
— Любой может взглянуть вверх и увидеть, как я трахаю тебя.
Возбуждение и страх с толчком проходят сквозь меня, двигаясь в моём животе, заостряя чувства, заставляющие всё, к чему он прикасается, быть ещё более чувствительным. Я довольно хорошо знакома с его твёрдым телом, прижимающимся к моим мягким изгибам.
