Его глаза загораются.
— Так ты фанатка винила?
— Если это означает, что я люблю пластинки, тогда да.
— Я впечатлён, девчонка с виолончелью. Но опять же, музыка, которая тебе нравится, вероятно, ещё недостаточно популярна, чтобы быть на дисках.
Чтобы подавить ухмылку, я кусаю внутреннюю сторону щеки.
— Хотя я слышала, что они заработают на «8tracks» (прим.: это интернет-радио и социальная сеть, ориентированная на концепцию составленного пользователем потокового плейлиста, состоящего по крайней мере из 8 треков) в следующем году, — я щёлкнула выключателем и прошла мимо него в коридор. — Гостиная там.
— То, что ты знаешь «8tracks», так сексуально.
Я так сильно хочу его, что в тишине это ошеломляет меня. Не могу перестать идти в гостиную и включаю свет, потому что не знаю, что сказать. Я была заперта в ловушке из правил хорошего поведения так долго и в итоге застыла внутри себя. За короткое время знакомства с Диланом я уже чувствую, как тает лёд.
Это чувствуется хорошо. Это чувствуется смело. Это чувствуется… опасно.
Я отправляюсь к окну и сморю вниз на улицу.
Дилан подходит, чтобы встать рядом со мной.
— Адский вид.
Я киваю, дотрагиваясь до подоконника.
— У всех моих соседей личные саундтреки, которые только я могу слышать. Я сижу на этих окнах день за днём и смотрю на них сверху, играя их песни.
— Как они звучат?
— Каждый день по-разному. Это зависит от погоды, от того, как быстро они идут, от вещей, их беспокоящих.
Он придвигается ближе:
— Как бы звучал мой саундтрек?
Я закрываю глаза, чтобы почувствовать разбивающиеся ноты. Смелый, яркий, но устойчивый. Он бы звучал необузданной страстью.
— Рэйчел? — его голос грубый и шероховатый, я знаю — время настало.
Моё дыхание становится поверхностным. Приглашение в спальню на моих губах. Я могу чувствовать его.
Струсив, я поворачиваю направо и шагаю вперёд в маленькую кухню, по дороге включая свет.
— Хочешь что-нибудь выпить?
— Рэйчел? — его голос прозвучал прямо позади меня.
Я вздрагиваю, пульс подскакивает. Я фокусируюсь на холодильнике.
— У меня небольшой выбор, к сожалению, — я тяну время. Убегаю. Открываю дверь между нами. — Вода или сок? Газировка?
Он толкает дверь, чтобы закрыть её, и поворачивает меня к себе лицом.
— Я не хочу пить. Я голоден.
— Ох. В таком случае у меня есть…
Его руки приземляются на мои бёдра и толкают меня назад, попкой прижимая к столешнице.
О. Да.
Он вторгся в моё личное пространство.
— Рэйчел, ты хорошая девочка?
— Да, — слово едва громче шёпота, подслащённого нетерпением. Хорошие девочки получают награды, верно? Я настолько готова к своей.
