Моя рука случайно вывернулась, когда я, пытаясь совладать с собой, поймала его взгляд и задержалась на этих глазах — великолепных, штормовых, бирюзовых глазах. Я настолько была шокирована, что почти удержала равновесие снова.
— Хей, — он усмехнулся.
Я растаяла при звуке его голоса: грубый и колючий, как игла на старой записи.
Теперь я должна ответить. Сделать вид, что не знаю, что он говорит со мной, будет грубо, и я уже наполовину повернулась к нему, как цветок к солнцу.
— Хей, — мне удалось произнести.
Вот. Мы обменялись приветствиями, пока я проходила. Всё хорошо. Теперь продолжай идти.
Кроме этого он говорит ещё кое-что.
— Благодарю вас.
— За что? — он опять один, и я понимаю, что его дружелюбный посетитель ушёл.
Парень поднимает бутылку:
— Вы купили мне выпить. И потом отклонили моё приглашение, — его голова наклоняется в сторону. — Это своего рода противоречиво, вы не находите?
— Вроде того? — чёрт возьми. Сейчас я должна объясниться. — Хорошо, вот в чём дело, — Боже, это так неловко. —На самом деле я не покупала вам выпить. Это сделала моя подруга.
— Ох, — он оглядывается на Алекс, одиноко сидящую за столом. Это моё воображение‚ или он на самом деле звучит расстроено? — Значит, фанатка она?
— Извините? — если под «фанаткой» он имеет в виду «девушку, которую, как ни странно, необъяснимо тянет к нему», тогда нет. Это была я. Абсолютная фанатка собственной персоной.
— Ничего. Присядьте на минутку, — он такой властный, будто знает, что в любом случае мой ответ будет «да».
Это не то, как мужчины обычно говорят со мной. И это делает кое-что со мной: потрясает и заставляет голову кружиться. Заставляет меня хотеть сделать всё, что он скажет.
Я кусаю губу. Я должна вежливо отказаться, вернуться к столу с Алекс и тогда пойти домой, чтобы закончить упаковывать вещи. Я должна забыть, как хрипотца его голоса заставляет мои внутренности дрожать. И абсолютно точно должна перестать думать о том, что скрывает его одежда. Я должна…
Его бирюзово-голубые глаза сосредотачиваются на моём шарфе в течение долгого, затяжного момента. Большинство женщин могут убить за эти ресницы: длинные и густые. Большинство женщин могут убить за такой долгий взгляд на себе.
— Милый шарф.
Даже если бы Алекс не объяснила ранее, что это значит, тон его голоса говорит за себя. Речь, безусловно, идёт не о моём шарфе.
И в миллионный раз за сегодняшний вечер я не могу с собой ничего поделать. Скольжу в кабинку рядом с ним.
