Тоньо сжимал ее бедра, рвался навстречу и стонал, быть может, даже вслух: «Купи мою душу, фата Моргана, дьявол тебя разрази!»
А потом, не открывая глаз, ласкал хрупкую спину лежащей на нем женщины и пытался понять: почему хочется вот сейчас, немедленно, пойти в порт, подняться на любую посудину и выйти в море, и там встретить рассвет, и искать на горизонте парус проклятого пирата Моргана.
Морган не купил душу. Он ее украл.
Она. Фата Моргана, будь она проклята!
Женщина зашевелилась – совсем не так, как надо, и пахла она не так, и все было не так. Дьявол.
– Мне больно, Антонио, отпусти! – капризно протянула она. Донна… ах да. Анхелес. Та, что снилась накануне гибели «Санта-Маргариты».
Похоже, что-то еще осталось там же, на дне морском. То ли любовь к прекрасным дамам и дуэлям во славу их дивных глаз, то ли впитанное с молоком матери понимание собственной исключительности, важности для мироздания и, как следствие, бессмертия. Всего-то и надо было, оказывается, разок умереть, чтобы привычный удобный мир рухнул ко всем чертям.
Выплетя пальцы из спутанных волос донны Анхелес, Тоньо наугад потянулся к столику и нащупал апельсин. Красный, сицилийский. Ангел дивный узнала, что он любит, и позаботилась, чтобы ему было приятно не только в постели, но и после. Милый, нежный и беспомощный ангел. Она бы и часа не выжила на пиратском корабле, о ней нужно заботиться и ее защищать, пусть бы и от ее собственного супруга. Тоньо не был близко знаком с идальго Ортегой, но, судя по несчастным глазам Анхелес, ей сильно не повезло с браком. Ну что ж, зато повезло с любовником. В конце концов, все к лучшему. Отец не хотел, чтобы Тоньо на ней женился, но официальная фаворитка еще ни одному Альбе не повредила. Ангел прелестна, юна – всего-то девятнадцать лет, прекрасно воспитана, вон даже о его любимых апельсинах позаботилась и интересуется его саблей. Глазки строит другим донам в меру, только чтобы Тоньо не заскучал, боже упаси. Она же знает, что граф де ла Вега обожает подраться.
Правда, не знает почему.
А все голос. Тихая, проникающая прямо в душу песня Марины. Смертельная красота.
Помнится, когда он плыл на ялике к Лиссабону, думал его продать. Да хоть подарить первому попавшемуся нищему, чтобы не напоминал о пиратском плене.
Не вышло.
