– Ну ладно, вызывайте их, – подумав, согласился Саша, купившись на возможность свести их общение к минимуму – помощники бизнесмена возьмут на себя большинство функций по заботе о раненом, что просто отлично. – Только мои вещи мне все равно понадобятся.
– Не беспокойтесь. Николай вам привезет все, что нужно.
– Он будет рыскать в моей квартире? – выгнул брови Саша.
– Поверьте, он будет весьма аккуратен, – заверил Коновалов. – Я отправлю его, когда скажете. Ваша супруга уже предупреждена об опасности?
– Она уедет, – коротко сказал Александр, глядя на него с подозрением. – Вы не спросили адрес.
– Мы оба знаем, что мне нет нужды его спрашивать, – ухмыльнулся бизнесмен.
– Об этом мой первый вопрос.
– О, так вы не отказываетесь от затеи устроить мне расспросы? – он был, кажется, даже польщен.
– Именно этим мне, к сожалению, и придется заняться. Иначе я никогда не избавлюсь от прошлого. Помните, что если я почувствую ложь – выставлю вас, не задумываясь.
Коновалов, между тем, предпринимал попытку подняться.
– Куда-то собрались?
– Даже у лордов есть физическая нужда, – с абсолютно серьезным лицом вещал тот.
Придерживая повязку на больном предплечье, Коновалов встал, покачиваясь. От слабости у него подкашивались ноги, и наверняка кружилась голова. Прихожая была маленькой, и расстояние от дивана до двери было совсем небольшим. Он подержался за стенку, за шкаф и перешел к порогу. Александр чуть отодвинулся, пропуская раненого, который двигался осторожно, медленно и с мученическим видом. Последнее могло быть и наигранным – трудно было понять истину.
– Туалет на улице, – запоздало и слегка лениво бросил Остапенко ему в спину.
– Я понял, – только и отозвался Семен Викторович.
Его передвижение по огороду вызывало сплошную жалость и осознание, понимание факта, что Коновалов и в самом деле далеко не молод. Ему было за пятьдесят или около того, и ранение давалось непросто.
Но единственное, чем Остапенко облегчил Семену Викторовичу быт – открыл шторы, заправил постель и приготовил сменную одежду – салатовый спортивный костюм, выглядящий несколько похуже его собственного, в плачевном состоянии. Вернувшись, Коновалов одарил предоставленную одежду красноречивым взглядом, однако вещи принял и возмущаться не стал. Что ж, на своих ошибках Коновалов учиться умел.
Бледный, запыхавшийся и с трудом шевелящий конечностями Семен Викторович повторно устроился на диване, пока Саша, изумленно застыв, следил за ним, расположившись на стуле у изголовья.
