– Ясно.
– Ну, давай, Петрович, до завтра, как договорились, в семь вечера. Иваныча предупреди, наш человеческий долг всё ему рассказать, а он пусть сам решает, как быть.
Всю ночь Дине снилось, как она бежит по лесу от фашистов к партизанам, точнее она старалась бежать, но ноги не слушались, и её вот-вот должны были настигнуть враги с автоматами в руках и лающими собаками на повадках.
Нина просыпалась несколько раз за ночь. Во сне она видела себя привязанной к стулу, вокруг, не торопясь, прохаживались гитлеровцы и что-то резко говорили ей то на ломаном русском, то на своём языке. Вдруг её очам предстал русский парень в немецкой военной форме и крикнул: «Она – комсомолка, председатель совета отряда, её надо казнить в первую очередь!» В следующем сне она стояла у стенки рядом с деревенскими ребятами, кругом было темно и, когда вдруг в глаза ударил яркий свет, бедняжка увидела головы в касках и вытянутые вперёд винтовки, а, может, даже автоматы. Прогремели выстрелы, но свет не исчезал…
Долгожданное завтра наступило для наших отдыхающих солнечным лучиком в оконце, запахом мокрой травы и настойчивым перезвоном колокольчика.
– Ну, где эти сони? Разве можно в деревне спать до полдвенадцатого?! – негодовала баба Настя, размахивая руками у калитки.
– Заходите, баба Настя, калитка не заперта, – позвала появившаяся на крыльце сонная Ниночка.
Соседка зашла в дом, вытерла о коврик у входа резиновые галоши. Ниночка разрешила не снимать обувь, зная, что у пожилых людей часто мёрзнут ноги.
– Слыхали, Кольку-то выпустили! Сосед Тарас Петрович видел, как на следующий день после покушения на Зинаиду, какой-то мужчина заходил к Кольке в дом, значит, этот человек мог подкинуть нашему дураку пистолет. Все знали, что Колька тем утром с дружками на рыбалку отправился, значит, мужик тот в пустой дом залез. Что творится! Я всегда говорила, двери закрывать на хороший замок надо! Поеду в город за новым замком, попрошу Фёдора его врезать в дверь. Сегодня с ним об этом поговорить хотела, но он какой-то хмурый был, ну, да ладно, завтра скажу… Непонятно, почему Тарас сразу, как Кольку забирать стали, про того мужика не сказал? Ну, что я с вами тут разговариваю, надо ехать, а то хозяйственный магазин на обед закроют.
Баба Настя вышла во двор тяжёлой старушечьей походкой, переваливаясь с боку на бок. Городские сони переглянулись.
– Ну и, слава Богу, – вздохнула Ниночка. Дина кивнула.
Без пяти семь вечера в музей вошли Тарас Петрович и следователь Борцов, их встречал сторож Фёдор Иванович. Когда они втроем появились в просторном зале, там, на диванчиках уже разместились: Марта Кун – худосочная женщина лет семидесяти с крашенными светлыми волосам, одетая в тёмные брюки и бежевую блузку; несколько сутулый, коренастый, с короткой бычьей шеей лысеющий Рейн Гиршман в льняной рубахе и джинсах и, довольно статный для своих лет, улыбчивый Томас Хартманн с тёмными приглаженными волосами с проседью и аккуратными усиками, костюм абрикосового цвета очень ему шёл, оба мужчины выглядели чуть постарше Марты. Неподалёку на потёртых стульчиках сидели Дина с Ниной. В центре зала во всём своём гордом великолепии возвышалась стройная Ольга Сергеевна. Прибывшие последними, Тарас Петрович, Борцов и Федор Иванович пристроились на стульях с краю, у самой двери.
