— Значит, ты хочешь, чтобы я разрешил тебе еще раз нарушить правила, но уже под моим контролем? Ты знаешь, что лейтенант Санчес уже звонил мне сегодня насчет тебя? Он хотел узнать, правда ли то, что ты отвечаешь за программы по связи бухгалтерии с банком, и надо ли их отлаживать каждый день. Я сказал ему, что да, эти программы под твоим наблюдением, а как часто их надо прогонять — тебе должно быть видней самому. Я сказал так потому, что я не очень верю в то, что ты преступник. Но сейчас ты просишь слишком многого. Я не могу на это пойти. Я не могу рисковать своим положением, особенно сейчас, когда оно и так пошатнулось.
— Но, Сэм, — обескураженно сказал я, — ведь у тебя как раз положение очень прочное. Ты отличный программист, хороший руководитель отдела — кто тебя тронет? Мало ли что могло случиться — подумаешь! Почему ты так боишься?
— Я вижу, ты и в самом деле не понимаешь, — сказал Сэм. — Придется разжевать тебе это поподробнее. Ты давно живешь в Америке?
— Семь лет, — недоуменно ответил я, — а что?
— И где ты жил? Все время в Чикаго?
— Да, — подтвердил я.
— А я в Америке родился, и знаешь где? В городе Гармония, штат Миссисипи. о таком?
— О штате?
— Нет, о городе. Можешь не отвечать, ясно, что не . Никто не , кроме тех, кто сами там живут. Представь себе лес — на мили вокруг густой хвойный лес из огромных деревьев. Посередине леса прогалина, мили две в длину и милю в ширину. Через прогалину идет дорога, по ней лесовозы вывозят срубленные стволы. Вдоль дороги — город Гармония, тысяча пятьсот человек. Домики, магазинчики, школа, церковь. И все люди в городе — черные, ни одного белого. Знаешь, почему? Потому, что белый человек не будет жить в этом городе — кроме лесоповала, никакой работы нет. И даже лесорубы — а они-то как раз все белые — живут не в городе, а прямо в лесу, по нескольку недель в своих вагончиках. Это одна причина. А вторая — потому что черному человеку на Юге трудно жить среди белых. Вот он и остается жить в таком городке, если сил не хватит уехать подальше — на Север или на Запад.
— Обожди, Сэм, — сказал я растерянно, — тебе, конечно, видней, но ведь сегрегация на Юге давно кончилась. А в Чикаго, если правду сказать, у черных, пожалуй, прав, чем у белых. Не дай Бог попадешь в какой-нибудь конфликт, где замешаны черные — сразу тебя обвинят в расизме.
— Насчет сегрегации, — ответил Сэм, — мне действительно видней. Она-то кончилась, но ты
