После взятия Смоленска император Наполеон не мог не понимать, что Россия, заключив с турками мир, тем самым получит в свое свободное распоряжение всю молдавскую армию. Тем не менее, опьяненный своими успехами, он не напрягал себя мыслями о будущем. Но в Гжатске он узнал, что знаменитый покоритель Османской империи генерал Кутузов прибыл с берегов Дуная и принял командование русской армией, заменив графа Барклая-де-Толли. Эта новость должна была убедить его, что скоро он подвергнется нападению.
Этого генерала московиты считали надеждой и опорой своей страны, 29-го августа он прибыл в Царево-Займище. Офицеры и солдаты приветствовали его как своего главнокомандующего, этого уважаемого воина, уже вошедшего в анналы российской истории. Жители Гжатска рассказывали нам, что его вид вдохновил армию. И, в самом деле, он сразу заявил, что русская армия прекращает отступление. Чтобы лучше защитить Москву, за четыре дня до нашего прихода, он выбрал очень удачную позицию между Гжатском и Можайском. Там он мог дать одно из таких решающих сражений, какие часто определяют судьбу империи. Обе стороны пребывали в сладостном предвкушении победы. Московиты боролись за свою страну, свои дома, и своих детей. Наши солдаты, привыкли завоевывать и, наполненные идеями величия и героизма, которые, естественно, поддерживают и укрепляют успех, нетерпеливо требовали битвы. А поскольку большинство считало, что мужество всегда сильнее количества, то накануне битвы мы были уверены, что завтра мы непременно победим.
Пока Наполеон находился в Гжатске наши штабы переехали из Павлово в Воробьево – это очаровательное имение принадлежало князю Кутузову.[90] Едва штабы вошли в деревню, как вице-король в сопровождении нескольких офицеров отправился на осмотр его окрестностей. Но не прошло и четверти часа, когда он обнаружил, что на равнине множество казаков. Они двинулись вперед, словно намереваясь напасть на свиту принца Евгения, но увидев, что в составе охраны есть драгуны, тотчас обратились в бегство и более в тех местах впредь не появлялись.
В то время, пока мы жили в этой деревне, отправленная на поиски фуража группа солдат из 106-го полка захватила почтовую карету – в ней ехал русский офицер-хирург. На допросе в штабе он сообщил, что он приехал из Риги, своего родного города, и направлялся в штаб-квартиру Кутузова, который должен был на днях принять дела у Барклая-де-Толли. Хотя этот офицер происходил из хорошей ливонской семьи и был награжден несколькими крестами и медалями, принц не пожелал встретиться с ним, справедливо подозревая, что тот намеренно дал себя захватить, чтобы изучить наши маневры. Несколько крестьян, случайно встреченных на редко посещаемой дороге в непосредственной близости от Можайска, где окопался противник, подтвердили обоснованность этих подозрений.
