— Надо бы вообще уйти от населенных пунктов и полей, да только по нетронутой сельве хрен пролезешь. — Свешников пожевал травинку, выплюнул ее. — У нас буреломы в тайге, а тут жутко заросло все. Нигде нельзя нормально идти, кругом свои причуды.
Андронова расплылась в улыбке.
— И девки.
— Наталья Максимовна, а при чем здесь девки? — Капитан наигранно удивился, замышляя очередную хитрость. — В твоем случае следует сказать «мужики».
— Я твои слова привела, усатый.
— Я про девок ничего не говорил. Про тайгу разве что да про местные кустарники.
— Ты постоянно про девок заикаешься, разве нет?
— Нет. Уже почти сутки молчу.
— А на корабле?
Свешников пошевелил усами.
— На корабле? — Но он тут же нашелся и заявил: — Да это так, к слову было, Наталья Максимовна. Проще сказать, планы на будущее. Ведь до самой Аляски, понимаешь, топать придется. Разве можно за все это время ни к одной девке не пристать? Быть такого не может.
— Стало быть, говорил, да? — Андронова сжала кулаки, заставив капитана немного отодвинуться. Лавров недовольно посмотрел в их сторону и заявил:
— Вы еще подеритесь тут, на берегу речки. Нашли время для выяснения отношений. На вашу возню вся округа сбежится поглазеть. Вот в натуре представление будет.
— Наверное, буйство природы повлияло. Весна, — сказал Кузнецов в пространство, как бы никому и всем сразу.
— В августе? — Батяня перевел взгляд на него.
— Так мы же находимся в южном полушарии. Тут все наоборот. Хотя у нас в России есть персоны, которым и в феврале гормоны покоя не дают. Люди разные бывают.
Свешников придвинулся обратно, пользуясь моментом, и добавил, уже зная, что физическое воздействие ему не грозит:
— Это не гормоны, а самая настоящая война полов.
Андронова мгновенно нахмурилась, опять сжала кулаки и пригрозила:
— Ты точно схлопочешь по полной программе! На первом же большом привале усы повыдергиваю. Только-только глаза прикроешь, сразу же вырву, попомни мои слова. Через все Перу будешь с клочками топать, если бриться откажешься.
Капитан кашлянул, неуверенно поерзал на земле.
— Опять двадцать пять. Мои усы постоянно подвергаются неоправданному риску. Какой случай ни возьми, командировку ни припомни, они всегда и всюду выступают в роли последнего аргумента в спорах. Чуть что криво сказал, пошутил неудачно, поступок неприглядный совершил, так сразу — усы, усы, усы! В Польше вон чуть не отстригла, едва в окно не выпрыгнул с четвертого этажа. Разве так можно, Наталья Максимовна?
