— Но что собой представляет этот самый спецназ ВДВ? Какой-то новый род ваших войск?
— А ты еще не слышал про спецназ ВДВ, американец?
— Нет.
— Ладно, тогда поясню. Воздушно-десантные войска — элита российской армии.
— Это которые с парашютами?
— Они самые. Чего глаза пучишь? Узнал?
— Узнал.
Виктору жутко хотелось выпрямиться во весь рост. Ему страшно надоело быть постоянно скрюченным. Он уже весь извелся, но ничего поделать не мог. Улыбчивый злыдень знал, как вытягивать из людей информацию.
Пленнику уже незнамо сколько времени приходилось торчать в крохотной камере-клетке. С каждым часом он все четче понимал, что долго не выдержит, сойдет с ума или выложит все, что знает о программе, управляющей работой того самого спутника.
Еще ему очень хотелось курить. Он миллион долларов отдал бы за пачку сигарет. Нет, даже два миллиона. Если бы они у него были, конечно.
В пещеру вошел улыбчивый тип. Следом за ним два головореза тащили кресло, столик и мощный светильник.
Виктор заскрипел зубами. Он подозревал, что его тюремщики придумали что-то новое, будто мало им этой клетки.
Головорезы поставили стул и столик возле клетки и удалились.
Улыбчивый палач расположился с комфортом, словно издеваясь, вытянул ноги, закурил и поинтересовался дежурным тоном:
— Ну что, Виктор Николаевич, не готовы еще к сотрудничеству?
— Пошел на хрен! Ничего я тебе не скажу!
Сахарный мерзавец выпустил кольцо дыма, положил сигареты с зажигалкой на столик. Он специально оставил их на виду. Улыбка, похоже, редко сходила с его лица. Она постоянно там присутствовала. Как приклеенная.
— Некультурно, Виктор Николаевич. Зря вы так. Мы с вами обращаемся вполне ласково, а вы в ответ грубите.
— Ласково? — Виктор едва не задохнулся от ярости, охватившей его, просунул пальцы сквозь малюсенькие щели в клетке, словно хотел дотянуться до этого мерзавца и задушить его. — Да я!..
Улыбчивый палач достал из внутреннего кармана небольшую книжицу, сделал глубокую затяжку. На потуги Виктора он не обращал никакого внимания.
— Неужели мы жестоко с вами поступаем?
— А разве нет?
— Вы, Виктор Николаевич, еще не знаете, что такое настоящая жестокость. — Садист открыл книжку на первой странице, глянул на нее и сообщил пленнику: — Я вам кое-что прочту про жестокость, и вы сразу же поймете, что мы с вами обращаемся очень даже ласково. Все равно мне скучно, и я не знаю, чем заняться. Вот и просвещу вас немножко. — Он постарался придать себе гордый вид и начал зачитывать выдержки из истории.
