— Так, стало быть, он не с вами? Хозяин? Ой, Бог ты мой, какое несчастье! Грегори, наша маленькая леди… Она исчезла.
— Исчезла? — бездумно повторил Трейнор. — Как это исчезла? Куда исчезла? — вдруг встрепенулся он.
— Да кто же знает. Я с самого ужина ее ищу. Мы думали, она наверху, и решили, что ничего страшного, что она не спустилась к ужину, — да и откуда у нее взяться аппетиту! У нашего бедного ягненочка! Я бы ведь так ничего и не знала, а у хозяйки сэр Уильям, ей не до того. А я поднялась к ней отнести хоть чего-нибудь перекусить, я ей пирог из жаворонка приготовила, ее любимый, и гляжу… гляжу, ее нет.
Едва сдерживаясь, Трейнор сказал:
— Ради всего святого, женщина, не части, объясни толком, что случилось. Почему это она вдруг исчезла?
Ответом ему был новый приступ рыданий, новый поток слез, сквозь которые с трудом пробивалась невнятная речь:
— Он еще спрашивает! Это было ужасно, жестоко — о милорде Одли ничего дурного не скажу, это не его рук дело, но чтобы родной отец… он привез с собой молодую жену — красавица, говорит по-иностранному, хозяйка ни слова понять не может, но госпожа Мэг вроде все разбирает. Грегори, они обещали ее в жены одному барону бургундского герцога! Важный господин, уже двух жен похоронил, это мне все служанка миледи Деверю рассказала, грубый, здоровенный и на двадцать лет старше отца госпожи Мэг. Она сначала даже не поверила, попросила отца повторить по-английски, ведь она уже давно не была в Бургундии и, может, разучилась толком понимать французский. А они ей говорят: все уже решено и подписано, отправляться надо прямо на днях. Это желание самого герцога Бургундского, и он вроде бы сказал, что милорд Брези, так этого барона зовут, сослужил ему добрую службу и что это самое меньшее, что он может для него сделать, — расплатиться за счет милорда Деверю. И еще милорду Брези нужен наследник, а детей от прежних жен у него нет, и герцог сказал, что, может, на этот раз ему повезет, не зря ведь говорят, что третий раз счастливый. И это они ей тоже сказали, вроде как в шутку, а она, бедняжка, стоит и слова не вымолвит, только лицо у нее сделалось белое как снег. Милорд Деверю обозлился, раскраснелся, но и словечка не взял назад из сказанного. А она его ни о чем не просила, только зарыдала, что если он хочет выдать ее замуж, то мужа можно найти и поближе, зачем в такую даль ехать — что она этим хотела сказать, в толк не возьму, — и выбежала из комнаты.
