– О чем, папа?
– Маме передали, что тебя видели в очень странной компании.
– Кто передал?
– Не знаю. Какая-то ее подруга. Это не имеет значения, потому что она хорошо тебя знает, и не могла ошибиться. По ее словам, ты болтался на рынке в обществе кавказского мальчика и какого-то беспризорника. Вы оживленно что-то обсуждали. Это твои новые друзья? Тогда почему мы с мамой о них не знаем?
– Да, это мои новые друзья. И я не считаю нужным обсуждать это с тобой и мамой. Кажется, ты сам говорил мне, что друзей каждый выбирает сам.
– Да, это так. Но дружба предполагает общие интересы. Что у тебя общего с вышеупомянутыми персонажами?
– Это мое дело.
– Хорошо. Но скажи мне откровенно, Родион: ты ни во что не вляпался? У тебя сейчас сложный возраст, тебе хочется самоутвердиться. Ты учишься в специальной школе, у тебя с раннего детства специфический круг общения, в чем-то ты далек от обычной жизни, многого в ней не знаешь. Я все это понимаю, и, если надо, если ты влез во что-то, постараюсь тебе помочь. Так как?
– Нет, папа, – со всей возможной твердостью отвечает Родион. – У меня все нормально.
– Ну, как знаешь…
– А что, папа, та чаша из клада, про которую ты мне рассказывал. Ее еще не нашли?
– Нет, к сожалению. И вряд ли найдут. Милиция почему-то думает, что потир украл один из нас, сотрудников института, или даже мы все вместе. По-моему, это явный бред. Вместо того, чтобы искать чашу, они ищут противоречия в наших показаниях.
– Но, может быть, действительно…
– Нет, нет. Я знаю каждого много лет. Валентин Прокопьевич отдал истории Византии всю жизнь. Андрей и Геннадий – его лучшие ученики. Про себя я совершенно уверен, что чашу не брал. Меньше других мы знаем Георгия, он недавно приехал в Питер, но я и раньше читал его статьи. Он прекрасный специалист и просто не мог… а милиция думает именно на него… Впрочем, зачем я это тебе рассказываю! Ты просто уводишь меня от неприятной для тебя темы…
– Нет, нет, папа, мне очень интересно. Я правда хочу, чтобы эта чаша нашлась…
– Если бы она нашлась! Мы все в таком напряжении… Геннадий только что вышел из больницы. Георгий из-за этих подозрений на грани нервного срыва. А у Валентина Прокопьевича больное сердце… А-а-а! Что говорить!
Отец Родиона встает ставит чашку в раковину и выходит из кухни. Кот тут же вспрыгивает на колени к Родиону, тянется к колбасе.
– Родион, ты не во что не вляпался? – сам себя спрашивает Родион. Задумывается. Кот под столом с урчанием жует утащенную колбасу.
