Я спрашиваю:
– Чем, собственно говоря, ты собираешься командовать – взводом или ротой?
– Фронтом.
– В таком случае тебе надо читать не Суворова, а записки барона Герберштейна, писанные в начале XVI столетия.
Сергей смотрит на Ольгу.
– Даже в гражданской войне генералиссимусу не мешает знать традиции родной армии.
Сергей продолжает смотреть на Ольгу.
– Стратегия Дмитрия Донского, великого князя Московского Василия, Андрея Курбского, петровеликских выскочек и екатерининских «орлов» отличалась изумительной простотой и величайшей мудростью. Намереваясь дать сражение, они прежде всего «полагались боле на многочисленность сил, нежели на мужество воинов и на хорошее устройство войска».
Ольга достает папироску из золотого портсигара. Сергей смешно хлопает себя «крыльями» по карманам в поисках спичек.
Я не в силах остановиться.
– Этот «закон победы» барон Герберштейн счел нужным довести до сведения своих сограждан, и посланник английской королевы – до сведения Томаса Чарда.
Сергей наклоняется к Ольге:
– Чаю хотите?
И соблазняет:
– С сахаром.
Он роется в портфеле. Портфель до отказа набит бумагами, папками, газетами.
– Вот, кажется, и зря нахвастал.
Бумаги, папки и газеты высыпаются на пол.
Сергей на лету ловит какой-то белый комок. В линованной бумаге лежит сахарный отколочек.
– Берите, пожалуйста.
Он дробит корешком Суворова обгрызок темного пайкового сахара.
– У меня к вам, Сергей Василич, небольшая просьба.
Ольга с легким, необычным для себя волнением рассказывает о своем желании «быть полезной мировой революции».
– Тэк-с…
Розовое пятно на щеке Сергея смущенно багровеет.
– Ну-с, вот я и говорю…
И, ничего не сказав, заулыбался.
– О чем вы хотели меня спросить, Сергей Васильевич?
Он почесал за ухом.
– Хотел спросить?..
Чай в стаканах жидкий, как декабрьская заря.
– Да…
Ложечка в стакане серая, алюминиевая.
– Вот, я и хотел спросить…
И почесал за вторым ухом:
– Делать-то вы что-нибудь умеете?
– Конечно нет.
– Н-да…
И он деловито свел брови.
– В таком случае вас придется устроить на ответственную должность.
Сергей решительно снял телефонную трубку и, соединившись с Кремлем, стал разговаривать с народным комиссаром по просвещению.
31
Марфуша босыми ногами стоит на подоконнике и протирает мыльной мочалкой стекла. Ее голые, гладкие, розовые, теплые и тяжелые икры дрожат. Кажется, что эта женщина обладает двумя горячими сердцами и оба заключены здесь.
Ольга показывает глазами на босые ноги:
– Я бы на месте мужчин не желала ничего другого.
