Но, если взглянуть с другой стороны, Мария была настолько полно, настолько безупречно беспола, что ее непорочность составила лишь предмет поклонения. Такое положение вещей не предполагало ничего, связанного с целибатом, его проблемами, искушением или наградой. Ее случай был уникальным и неподражаемым. Короче говоря, Мария была, если можно так выразиться, предосудительно непорочна, как некий укор женщинам, которые даже отдаленно не могли приблизиться к уровню ее праведности. Статус женщин не повысило даже ее вознесение в высшие божественные сферы. Если это как-то и повлияло на женщин, то лишь тем, что вызвало у них отвращение к браку.
Тем не менее мариология оказала огромное влияние на христианский целибат, поскольку по мере его становления и развития он в значительной степени определял направленность обсуждений проблем непорочности и безбрачия людей, а также сути женской природы. Так, например, в эпоху раннего христианства отцы Церкви всерьез задумывались над вопросом о том, являются ли девственницы женщинами? Обычно, хоть и с некоторыми оговорками, ответ на этот вопрос был отрицательным, по крайней мере когда речь шла об умерших, мало кого интересовавших девственницах, которые не могли внезапно сбиться с пути добродетели, поддаться влиянию похоти и доказать, что в сердце своем они были просто слабыми женщинами. Молодым живым женщинам приходилось доказывать свою непорочность гораздо более суровыми способами – при возможности им следовало вести уединенный образ жизни, внешность их должна была быть лишена женственности и привлекательности, что достигалось изнурительным постом, в результате которого эти женщины становились похожими на обтянутые кожей скелеты.
Величайший парадокс создания образа непорочной Марии заключается в том, что его авторами были соблюдавшие целибат мужчины, которые не доверяли женщинам и не любили их. Их отвращение к обычным занятиям представительниц противоположного пола – браку, рождению детей и материнству – превратило Марию в Царицу мира, в которой непросто было распознать не только женщину, но порой даже просто человеческое существо. Однако еще более тревожным стало то, что их исходное женоненавистничество, охватывая весь христианский мир, распространялось и на другие учения. Очевидно, что призывы к соблюдению целибата основывались, прежде всего, на представлении о женщинах как о порочных, слабовольных и похотливых соблазнительницах.
Несмотря на огромное влияние мариологов, они оказались не в состоянии помешать развитию устойчивой тенденции, разделявшейся свободомыслящими женщинами-христианками, которые отвергали эту господствовавшую точку зрения и отстаивали иной подход к целибату – положительный и несущий свободу. Эти матери церкви – бегинки, честолюбивые аббатисы и монахини, равно как и целомудренные жены, соблюдали целибат, выполняя собственную миссию: благочестивое, праведное, глубоко религиозное самоочищение. Из такого подхода к проблеме вытекали важные преимущества: освобождение от мужей и от мужчин в целом; доступ к запретным профессиям, обучению и знаниям; признание женщин в качестве святых; самореализация и духовное наставничество. Их личные усилия были настолько упорны и последовательны, что даже мариологи не смогли подавить их во имя Приснодевы Марии, Царицы мира.
