— Ну надо же! Итак, наша рыбка наконец оклемалась. Как ты себя чувствуешь, сынок? — добродушно произнес капитан на совершенно невообразимой смеси испанского, португальского и галисийского языков. Канарца, впрочем, не обмануло его показное дружелюбие.
— Хреново.
— Оно и понятно. Болтанка на такой посудине здоровью никак не на пользу... И откуда же ты приплыл?
— Искал дорогу к Великому хану.
Ни единый мускул не дрогнул на лице капитана Эвклидеса Ботейро, однако в его крошечных глазках бутылочного цвета мелькнул огонек; несомненно, тема разговора его весьма заинтересовала.
— К Великому хану... — повторил он с подчеркнутой сдержанностью. — Нелегкая у тебя задача — найти двор Великого хана, тем более на такой утлой лодчонке.
— Судя по результату — да, — признал Сьенфуэгос.
Ответ, несмотря на кажущуюся простоту, похоже, сбил португальца с толку на десятую долю секунды, но почти тут же он осведомился, как будто не придавая особого значения вопросу:
— А с чего ты вообще решил, что сможешь его найти?
— Слухи.
— Слухи? Какие именно?
— Дикари рассказывают о некоем могущественном господине, о больших городах с золотыми крышами и огромных лесах коричных деревьев.
Мощный зад капитана Эва беспокойно заколыхался в широком кресле его вонючей каюты, и капитан не преминул неприлично почесать между ног, в том месте, где сквозь широкие панталоны выпирало огромное яйцо размером с кокос.
— Золотые города и леса коричных деревьев... — медленно протянул капитан, словно пережевывая услышанное. — И где же все это находится?
— Ну... — уклончиво ответил канарец. — Насколько я понял, придется обогнуть еще несколько островов, потом встретятся два огромных острова и пролив между ними. Дальше все просто.
— Вот оно что! И ты знаешь туда дорогу?
— Есть у меня одна идея. Для меня нарисовали своего рода карту.
— И где же она, эта карта?
Сьенфуэгос хитро улыбнулся и постучал указательным пальцем по правому виску.
— Ее нарисовали на песке пляжа, а теперь она вот здесь.
Жирный и смердящий капитан Эв иронично осмотрел рыжего канарца — взгляд крохотных глазок, казалось, проникал в глубину разума. Наконец, через довольно долгий промежуток, во время которого он не переставал почесывать между ног, капитан несколько раз помотал головой с недоверчивым видом.
— Врешь! — только и сказал он.
— Зачем мне врать?
— А затем, что тебе прекрасно известно — голова, хранящая в памяти путь в Сипанго и Катай, стоит дороже целой империи, и ни один дурак не станет вешать на рею такого человека. Вот только в твоей голове нет ничего, кроме дерьмовых фантазий. Любой помощник кока знает об этих морях и землях больше, чем ты. Эй, Сажа! — позвал он.
