Повезло и Родольфо — «новые русские» валом повалили в Монте-Карло проигрывать свои бешеные капиталы в рулетку и в «шмен-дефер», денег у них куры не клевали, и в Великом княжестве Монако спешно нужны были переводчики. Все устроилось наилучшим образом, если не считать того, что Таня осталась в Риме один номер фольклорный, второй эксцентрический, почти в чем мать родила, — и ловила на себе беззастенчивые и липкие взгляды подвыпивших посетителей, а уходя далеко за полночь домой, отбивалась вежливо, но решительно от их назойливых предложений и шла темными улочками Затибрья, пугливо оглядываясь на каждую тень, на шаги редких прохожих позади себя.
Они с Родольфо видятся не чаще двух-трех раз в месяц, когда ему выпадают свободные дни и он может приехать в Рим, но именно теперь Таня вдруг с удивлением поняла, что любит его, что нет у нее более близкого человека на всем белом свете и что она никогда не изменит ему, никогда от него не уйдет.
Детей они не могут себе позволить завести, Таня должна быть в форме и каждый день выходить, улыбчивая и обольстительная, на тесную эстрадку и следить за тем, чтобы не пополнеть, хотя сеньора Чечилия неспособна понять этого и обижается, когда Таня отказывается от «паста» и ест одни овощи и фрукты, запивая их соком или кофе без сахара. Впрочем, отношения у них по-прежнему вполне хорошие и даже душевные, хотя однажды Таня и застала свекровь тщательно осматривающей утром ее нижнее белье — нет ли на нем следов ее измены Родольфо.
Проснувшись после полудня, Таня еще долго лежит в постели и считает дни, когда вернется Родольфо и опять начнется нормальная семейная жизнь, и еще о том, как скоро сбудется обещание предсказателя с улицы Стадерари. Потом встает, ест несколько ягод клубники, яблоко или пару нектаринов, запивает их горьким и крепким кофе и принимается кроить и шить на старой швейной машинке «Зингер», доставшейся свекрови еще от ее бабки, пришивает на короткие воздушные юбочки, на полупрозрачные шелковые корсажи блестки из стекляруса и дешевые кружева, долго примеряет их перед мутным от старости зеркалом, проделывает, опираясь руками на спинку стула, несколько упражнений, и, глазом не успеешь моргнуть, как приходит вечер, надо укладывать сценическое платье и прочий реквизит в чемоданчик, наспех поужинать и еще успеть до ухода на работу написать несколько слов Родольфо, телефонные разговоры им все еще не по карману. И так — изо дня в день, из недели в неделю.
