Ждите ответа [журнальный вариант] | страница 63

— Обо всем договорились? — спросил у него Иннокентий Павлович.

— Не договорились, — ответил за Абгарыча Афанасьев, — а всего-навсего оговорили дальнейшее. И должен сказать, что я остался совершенно не удовлетворен тем, как ведется отчетность в банке, далеко. Вопросов у меня только прибавилось.

— Это, не обижайтесь, не вопросы, а сплошной анекдот, — с той же лучезарной улыбкой отмахнулся Абгарыч.

— Что ж, — поднялся из-за стола Иван Иванович, складывая свой ватман и пряча его в портфель, — плохой результат — тоже результат. До скорого, по всему видать, свидания, Иннокентий Павлович. Был рад с вами познакомиться. Пойдемте, Сергей Алексеевич, у нас с вами дел тоже не меньше, чем у Иннокентия Павловича и… — вопросительно взглянул на Тер-Тевосяна.

— Левон Абгарович, с вашего позволения, — с еще более сияющей улыбкой отрекомендовался тот.

— Леон Абрамович, запомню, — усмехнулся Иван Иванович, — авось еще пригодится. Что ж, делу время, потехе час, — и пошел к двери, сопровождаемый так и не попрощавшимся с хозяевами Афанасьевым. На пороге остановился, сказал вполоборота Иннокентию Павловичу: — И все же — думайте, Иннокентий Павлович, думайте, у вас еще есть время. — И закрыл за собою дверь.

— Ну? — поднял на Абгарыча глаза Иннокентий Павлович.

— Анекдот, чистой воды провинциальный анекдот! Но в воздухе запахло паленым, — не успев стереть с лица улыбку, отозвался тот. — Самое время звонить по 01.

Теперь, проезжая всякий раз мимо зазывного, на глазах выгорающего на солнцепеке полотнища, Иннокентий Павлович ловил себя на мысли, что, по всему видать, обстоятельства складываются так, что не скоро дойдут у него руки до этого особняка, да и дойдут ли вообще. И что надо бы ему хоть, может статься, напоследок еще разок заглянуть в этот дом, с которым было связано у него столько радужных надежд…

А колесо, запущенное, естественно, не Иваном Ивановичем Ивановым, а некой неведомой, неосязаемой, ни цвета, ни запаха не имеющей, но, несомненно, реальной, во плоти и крови, всесильной рукой, неотвратимо завертелось, набирая обороты, и уклониться от его все на своем пути сравнивающего с землей державного бега было, видать, никому не по силам.

Куранты на Спасской башне, на этот раз как бы с поощрением, гулко пробили полночь. Пробравшись, как и в первый раз, узким проходом между фасадом и тяжелым полотнищем, он добрался до парадной двери и, к удивлению своему, нашарил рукою вместо давешнего старинного кольца обыкновенный электрический звонок в витиеватой, раскрытым цветком, розетке. Не без опаски пренебрегши этой нежданной переменой, Иннокентий Павлович нажал на кнопку и услышал из гулкой пустоты вестибюля механические птичьи трели. Звонить во второй раз не пришлось, поскольку дверь тут же отворилась и перед ним предстал все тот же, как он, собственно, про себя и ожидал, Михеич, на этот раз облаченный не в викторианских времен полосатую жилетку, а в синюю швейцарскую куртку с потускневшим золотым галуном на обшлагах.