Ждите ответа [журнальный вариант] | страница 14
Преодолевая до холодного пота оторопь, Иннокентий Павлович поднялся на верхнюю площадку лестницы. Старик тотчас же любезно распахнул перед ним широкую дверь, и взору ночного гостя предстала несомненно та самая комната, с которой, собственно, все и началось, залитая светом множества свечей, и камин в глубине, как и в тот раз, полыхал сине-золотистым пляшущим огнем. Маятник высоких напольных часов с навершием в виде какой-то геральдической фигуры тяжко и мерно отсчитывал время — минуты, часы, дни, века… Перед камином лицом к нему стояли два обтянутых лайкой кресла с высоченными спинками, в одно из которых гостеприимный хозяин и пригласил усесться Иннокентия Павловича, а сам устроился в соседнее, запахнув ноги полою просторного шлафрока.
— Кто вы?!. — обрел наконец если не присутствие духа, так хоть дар речи Иннокентий Павлович.
— Действительно, мысли вон! — спохватился тот. — Представиться-то и позабыл!.. — И чуть привстав с кресла и наклонив несколько церемонно голову, сказал: — Любавин Петр Иванович, действительный статский советник. Конечно, статский и действительный — это дело прошлое, быльем поросло, а говоря попросту — хозяин того же дома, что и вы. То есть такой же, как и советник — бывший, бывший хозяин, любезный Иннокентий Павлович, теперь вы единовластный и законный, комар носа не подточит, владелец, что я, поверьте слову, никоим образом не намереваюсь ставить под сомнение. — И прибавил не то с печалью, не то насмешливо: — Как говорили древние, «дура лекс, сед лекс». Вот так-то, молодой человек, — и снова козырнул латынью: — «Темпора мутантур ет нос мутамус ин илес»…
— Граф Сокольский?!. — не поверил несообразности услышанного Иннокентий Павлович. — Так ведь это было мало не триста лет назад!
— Эка хватили! — рассмеялся по-стариковски дробно Петр Иванович. — Граф-то вскоре после того, как выстроил этот дом, сгинул без следа, ищи ветра в поле! Как возвели на гнилых болотах новую-то столицу и двор перебрался под сень миражных белых ночей, он, по младости лет и беспокойному нраву, вскоре кинулся вслед за матушками-императрицами, коим на Руси не было числа, кончая ангальт-цербстской самозванкой и мужеубийцей. Выстроил себе на брегах Новой Пальмиры на скорую руку дом еще роскошней этого, московского, да завел в нем такие, не к ночи будь помянуты, порядки: что ни день — балы, маскерады, карты, да и по части прекрасной половины человечества был просто-таки неукротимо ретив, что вскоре не только что этот дом, которому вы теперь полный хозяин, но и все деревеньки свои спустил с молотка и сгинул, ни слуха о нем, ни духа… Нет! — дом этот приобрел мой прапрадед при Александре Благословенном, тоже, как я, статский советник, не припомню только — то ли тайный, то ли действительный. Это у нас в роду так уж было заведено, из отцов в сыновья: то ли действительный, то ли тайный. А мне он достался по наследству от батюшки уже при втором Александре, не так уж сравнительно и давно.