Почему ты плачешь?!
Рудакова (пытаясь улыбнуться). А мне за твоего Мавра стало обидно — последней радости лишить…
Гаранина (самой себе). На могилы наших ребят поеду, я знаю, где кто похоронен… Всю жизнь собиралась поклониться, да все откладывала, откладывала…
Рудакова. Самое время…
Донцова. А я сейчас ходила по перрону, подумала — разве одно другому помеха? Получит он театр — почему при нем и студию не открыть? Сейчас в Москве модно — студии. На большой сцене — спектакли, на малой — экспериментировать…
Гаранина (не удержалась). И опять меж двух стульев сидеть? Одной рукой одно делать, второй — другое, одна душа — здесь, другая — там?! Опять рвать сердце пополам?.. (Спохватилась.) Господи, о чем это я!.. (Помолчала.) Но сперва — на могилы… Собирались вдвоем с Левой, и — вот…
Донцова. Почему же, он поедет. И я с вами, обязательно. В отпуск.
Рудакова. А мы с Женей уже не в счет?!
Щипалина (твердо). Я считаю, что поехать должны только Лев Никитич и Нина Владимировна, это их товарищи, их молодость, мы-то и воевать не воевали. А уж Виктория Дмитриевна, и вовсе после войны родилась. Нет, пускай едут вдвоем, так будет справедливо. Я вам не в пику, Виктория Дмитриевна, но вы и сами, кажется, могли бы понять.
Гаранина (сквозь неожиданные, неудержимые слезы). Господи, если б кто знал, какая это мука — пережить всех!.. Какая вина! Сорок лет, как они головы сложили, а я все жива, жива, жива… Зачем? Для чего? Что такого я должна была сделать за них, если они погибли, а я жива?! Ведь для чего-то они уберегли меня, зачем-то им это было нужно! Зачем?! Что мы с Левой обязаны были сделать, чего они не успели, ради чего и на войну-то пошли?.. И спросить уже не у кого, покаяться, душу облегчить… Одна, одна, и не замолить уже этот грех, на могилы и то сорок лет прособиралась. И теперь вот Лева тоже…
Донцова (встревожилась). Что — и Лева тоже?.. Какой грех? О чем вы, Нина Владимировна?!
Рудакова (поспешно). А она насчет того, что теперь и Левушка ее бросил, намылился в Москву. Переживает. А ты бы на ее месте, интересное дело?! (Гараниной.) Сталь, кремень всегда — и на тебе… Да не бросит он тебя, успокойся. Что он без тебя, без нас? Пустое место. В одной упряжке всю дорогу воз этот, будь он неладен, на себе тащим, попробуй без нас обойтись.
Гаранина (взяла себя в руки). Извините, девочки, сама не знаю, что это вдруг… Нервы. Едем, едем… куда, на что?..
Донцова. У всех у нас новая жизнь начинается!
