Телеграмма вам, дежурный по станции по телефону принял…
Гаранина (удивилась). Мне?..
Проводник. Из Москвы.
Гаранина (взяла у нее телефонограмму). Странно… (Внезапно испугалась, переменилась в лице.) Я без очков… куда-то подевала… (Вернула ей телеграмму.)
Проводник. Я лучше воды принесу, у меня и капли есть…
Гаранина. Читай!
Проводник. Я уж там ее прочитала, на перроне… Хоть не неси… (Читает.) «Льва Никитича обширный инфаркт скончался скоропостижно не мучился подготовьте жену Земцов»…
Гаранина (зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать в голос). Как знала… я накликала, я!..
Проводник. Жена — это которая красивая из вас, молодая?
Гаранина (у нее сел голос). Где она?
Проводник. Гуляет… моченых яблочек купила, я видела… Тут, в Орле, яблочки моченые…
Гаранина. Ты ей не показывала?
Проводник. Да что я, нехристь какой, фашистка?! И такая вся из себя, а вот поди ж ты, господи… Я вам водички принесу с валерьянкой. Горе-то какое!..
Гаранина. Не надо… они догадаются. И никому ни слова, поняла?! Ни одной душе. Я сама.
Рудакова (увидела проводника). Где тебя носит? Заперла живого человека в одиночку, а с нее как с гуся вода! Ты хоть бы поинтересовалась, прежде чем толчок на замок.
Проводник (отпирает туалет). Не в гроб, прости господи, это там — на веки вечные, а тут… (Вышедшей из туалета Щипалиной.) Извините, конечно, но вы что, не могли голос подать?
Рудакова (ей). Еще учить будешь! (Щипалиной.) Душа небось в пятки ушла, как без меня осталась? То-то. Теперь я тебя ни на шаг.
Они возвращаются в свое купе, проводник — в свое.
Рудакова. Без меня тебе бы оттуда до страшного суда не выбраться.(Взглянула на Гаранину.) Что это, Нина, на тебе прямо лица нет?..
Гаранина (с усилием преодолевая себя.) Укачало…
Рудакова (Щипалиной.) Чего ты там битый час делала?
Щипалина (все еще в своих мыслях). Думала…
Рудакова. Ври больше!
Щипалина. На меня иногда как столбняк находит — задумываюсь. Прямо оторопь берет — вопросы, вопросы, и ни одного, представь себе, ответа С тобой такого не бывает?
Рудакова. Еще чего! И так вертишься, как карась на сковороде, только расхрабришься задуматься, а времени, глядишь, в обрез.
Щипалина. Понимаешь, там — зеркало…
Рудакова. И что ты в себе могла так долго разглядывать, интересно? Если следы былой красоты, так на это тебе не то что часа, всей жизни не хватит — сколько тебя помню, всегда была неопределенного возраста.
Щипалина. Смотрю и думаю, куда же это целая жизнь ушла? Во что?.. Репетиции — спектакли, репетиции — спектакли… роли учим наизусть, говорим чужими словами, думаем чужими мыслями… Все чужое, готовенькое, само от зубов отскакивает — «быть или не быть», например… Скоморохи ряженые… Но иногда — просто беда! Хочется хоть один разок самой себя спросить, самой ответить…
