У плацкартного вагона № 14 скучала крашенная под блондинку проводница вагона неопределенного женского возраста.
— Это четырнадцатый? — запыхавшись, спросил Максим. — У меня двадцать второе…
— И где тебя нелегкая носила? — не зло спросила проводница. — Вот, уже трогаемся… Живо в вагон!
Он прыгнул в тамбур, прошел на свое законное место. И хотя Максим понимал, что минут через пять к нему подойдет эта красавица РЖД, он, глядя на хмурые лица попутчиков, блаженно улыбался.
— Ах, это — ты, человек бес паспорта? — подняла на Максима заплывшие жиром глаза уже знакомая художнику женщина.
Толстуха, с укоризной поглядывая на сумрачного мужа, деловито распихивала свои пакеты и сумки.
Максим дружелюбно улыбнулся серьезной тетке, подмигнул её мужу, мучавшемуся, как понял Нелидов по его печальному образу, с глубокого похмелья.
— Чего такую шляпу а общественном месте напялил? — не отвечая улыбкой на улыбку, спросила попутчица. — Ты что, Боярский, что ли?
— А все-таки Бог есть, — глядя в окно, за которым побежали вечерние огни Москвы, сказал Максим.
— Для кого как… — ответил мужик, когда его супруга направилась к еще запертому туалету. — У тебя, браток, пивка для рывка не найдется?
Максим, всё еще улыбаясь, покачал головой:
— Я своё пиво таджикам отдал, а они меня хотели зарезать, сволочи… — сказал он попутчику.
— Сволочи, — согласился мужик и убежденно добавил: — Все сволочи, независимо от национальности. Свояк, родная душа, можно сказать, взял и выжрал моё горючее. У меня священная традиция — на опохмелку оставлять. Иначе инфаркт обеспечен. Знал про то, паразит, а выжрал… Тоже сволочь.
И вздохнул, как тяжело больной:
— До Тулы дотерплю как-нибудь, а в Туле на вокзале сразу полторашку возьму… Иначе, брат, помру от засухи…
Подошла проводница, присела на краешек нижней полки.
— Билетики, граждане…
Поезд резво набрал ход, за окном пролетали пригородные платформы — от Москвы, от Москвы…
— Так, девятнадцатое и двадцатое, до Старого Оскола, — кивнула проводница хмурому мужичку, укладывая их билеты в одну ячейку папки. — Ваш билет, молодой человек…
Максим машинально сунул руку в боковой карман плаща, смущенно улыбнулся и извиняющимся голосом ответил:
— А у меня, извините великодушно, и билет и все деньги на вокзале украли…
— Как это?… — опешила проводница, изучающее глядя на безбилетника.
— А как грабят честных людей — грубо, примитивно, без затей. Нож под ребро — и гони бумажник!
— Его чуть гастарбайтеры не зарезали… — вставил неопохмеленный мужичонка. — Сволочи, почище моего свояка.
