Я не раз встречал людей, умевших торговаться, но ни один из них Робинсону и в подметки не годился. Робинсон брал вас своим беспомощным, убитым видом, а так как господь бог не пожелал открыть мне, что несколько лет спустя мы поменяемся с Робинсоном ролями и он будет просить работу у меня, а мне, увы, не достанет ума сидеть перед ним с беспомощным, убитым видом, то тогда мне ничего не оставалось, как в полном отчаянии пойти домой - советоваться с мамой.
Она, бедняжка, тоже не была семи пядей во лбу, однако понимала, что работа библиотекаря - единственная, с которой я справлюсь, и, потупившись, предложила добавлять к моему жалованию полкроны, а если удастся, то и пять шиллингов в неделю, пока не подвернется чтолибо получще. Я и слышать об этом не хотел, зная, как тяжело достанутся ей эти шиллинги.
Но прошло несколько дней, и она, взяв взаймы немного денег, купила приличный фибровый чемоданчик, куда сложила несколько рубашек, смену нижнего белья и две-три пары носков, которые сама связала. Почему-то врезалось в память, что она запаковала еще и изображение святого семейства - а вдруг в такой заштатной дыре, как Слайго, его нельзя будет достать! и я двинулся в путь на запад через Дублин, точь-в-точь как Кухулин, когда семи лет от роду он отправился в Арма, с тою разницей, что я был на четырнадцать лет старше и не отличался его героическим духом. "..."
В Слайго я устроился на квартире недалеко от собора. Это стоило мне двадцать семь шиллингов, так что на пиво, сигареты и стирку оставалось полкроны. Но мама высчитала, что отправлять грязное белье домой по почте обойдется дешевле, и каждую неделю я отсылал ей посылкой рубашку, смену белья, пару носков и несколько носовых платков.
Дом, в котором я снимал комнату, принадлежал бывшему офицеру, воевавшему на стороне фристейтеров, а до того - еще солдатом участвовавшему в черчиллевском походе против красной России; у него я выучился моим первым русским словам. В пьяном виде он - совсем как мой отец - начинал буянить, и я часто спал, положив по просьбе хозяйки его ружье под матрац: она боялась, как бы муж не стал из него палить. Однажды, когда он, завладев ружьем, успел его зарядить, она бросилась ко мне, умоляя, чтобы я не ложился спать и караулил его всю ночь. По-видимому, кто-то устроился в саду на ночлег. Рано утром мы выскользнули из дома и поползли по-пластунски в дальний конец сада, чтобы окружить нарушителя и взять его врасплох. Нарушителем оказалась деревенская девчонка из-под Коллуни:
