Рита улыбнулась, а затем, встала из-за стола и подошла к двери в кабинет Галины.
— Галина Витальевна, — начала она, едва приоткрыв дверь, — тут Арсений приехал.
— Пусть заходит, — сухо ответила она.
Я зашел.
— Закрой дверь, — не отвлекаясь от каких-то работ на компьютере, велела она.
Я закрыл.
Усевшись на место за её столом, я начал внимательно слушать, что она там хотела мне сказать. Голова, кстати, болела жутко. Я думал, что с пивом полегчает, однако — хуй.
А Галина Витальевна не торопилась. Отложив работу на компьютере, она внимательно осмотрела мое опухшее лицо. Затем встала из-за стола и подошла чуть ближе ко мне. Теперь она смотрела на меня как на дерьмо. Мой взгляд едва ли был на уровне её пупка. Наверняка это лишний драматизм, и на самом деле все смотрелось несколько иначе, мягче что ли, однако мне в тот момент все казалось именно так — я маленький раб, а она великий плантатор. Унижения мне добавляло то, как я смотрел на нее, задрав голову. Иначе — никак.
Немного погодя, Галина села рядом со мной за стол. Теперь мы снова оказались в одной плоскости. Диктатор опустился к своей рабочей силе. Теперь мне стало чуть легче. Тем временем, Галина о чем-то думала. Видимо очень сильно думала, учитывая то, на каком автомате она хлопала ладонью по столу.
— Сейчас ты напишешь мне заявление, а я его подпишу… — тихо прошептала она, глядя на стол.
— Что, простите? — недоумевающе, спросил я.
— Ты уволен, — переведя взгляд со стола на меня, ответила она.
— Галина Витальевна, что случилось?
Я оказался в дерьме. Я оказался уволен. Я оказался никому не нужен. Я… что я блядь сделал не так?
— Ты вчера очень скверно поступил, — словно прочитав мои мысли, ответила она.
— Простите, но я ничего не помню. Помню только, как пел в караоке, а потом проснулся в больнице. Рита, вам, наверное, рассказала.
— Да, это правда, — покусывая нижнюю губу, согласилась она.
— Так, в чем же дело?
— После караоке, ты забрался на барную стойку, начал танцевать ламбаду. А потом спустился, пришел в нашу випку, подошел ко мне и рассказал о том, как прогуливал месяц, пока я была на лечении.
Блядь… это был полный пиздец. Видимо я нажрался не просто очень сильно, а очень-очень сильно. У меня просто слов, блядь, не было! Долбоеб — хули тут ещё говорить…
— Это ещё не все, — продолжала она. — Ты осмотрел все вокруг, после чего достал свои причиндалы и начал мочиться на все подряд. Ты обоссал тарелки на столе, приборы, стены, даже на полоток попало.
