— Золотой пармен, что у корыта с водой!
— А Добрая Луиза у задней калитки!
За одну ночь зайцы успели изгрызть и обглодать кроны пяти фруктовых деревьев.
Старики, надев зимнюю одежонку, прорыли тропинку к первому дереву, раскопали снег, затем перешли к соседнему и к следующему рядом. Тут старуха сказала:
— Не лучше ли вырыть канаву вокруг забора?
Старик даже слушать об этом не хотел — и был прав: канаву вокруг забора им и за три дня не вырыть, раз снег идет и идет, ни на секунду не переставая. Канава ведь должна быть шире заячьего прыжка.
Старуха промолчала, она предложила это только для того, чтобы перевести дух.
Они продолжали работать, но к полудню ветер стих, снегопад прекратился. Осмелев, старуха сказала:
— Пять деревьев погибло, но какое счастье, что снегопад кончился!
Старик неожиданно вскипел:
— Не каркай, погоди еще!
Старики обнесли каждое дерево снежным сугробом, следя за тем, чтобы расстояние между ними было достаточно велико, чтобы зайцы, если б и попытались, не смогли бы со снежных навалов прыгнуть на кроны фруктовых деревьев.
Они не позволили себе даже пообедать, дорожили каждым лучиком дневного света. Под вечер старуха начала кашлять и перед сном выпила мятного чая. Старик сидел за столом, ел долго и много. Время от времени он переставал жевать, прислушивался к тому, что происходит снаружи, и злился, так как оказался неправ — ветер даже к вечеру не возобновился.
Старухе есть не хотелось, и она легла в постель. Ее так трясло, что вставная челюсть даже слегка постукивала. Старик набросил на жену поверх перины еще два одеяла, но она никак не могла согреться, тогда он лег возле нее и сразу уснул.
Ночью его разбудил сильный кашель жены. Он увидел сморщенное, как грибок-лисичка, лицо старухи, пощупал ее лоб и убедился, что у нее жар. Тогда он поднялся, вышел на кухню сварить свежего мятного чая и услышал, что на дворе снова забушевал ветер. Старуха чая не захотела, она надрывно кашляла и наконец попросила старика сбегать к соседям, жившим тремястами метрами выше на том же склоне. У них был телефон. Старуха требовала, чтобы к ней вызвали из районной общины медицинскую сестру. Старик, этот задиристый петух, снова вспылил:
— Сестру, ночью, в метель и мороз — такого еще сроду не бывало!
Старуха из-за высокой температуры не сробела перед мужем и продолжала настаивать:
— Теперь к больным приходят на дом в любое время дня и ночи!
В ответ она услышала лишь смех и брюзжанье старика. Старуха
