— Соседушка, ты не клад ли нашел?
От неожиданности я вздрогнул и чуть лопату не уронил. Из своего сада, сквозь щель забора, на меня смотрела соседка Наталья Тиманкова. До ее замужества мы с ней очень дружили, и я не хотел, чтобы она выходила замуж, — боялся потерять доброго старого друга. Наталья тогда слушала и тяжело вздыхала:
— Если я не выйду замуж, то кто меня будет кормить?
Я клялся и божился, что прокормлю ее, но Наталья не верила. Тогда я предложил ей уйти со мной в разбойники:
— Будем жить в лесу...
Наталья отказалась:
— И рада бы с тобой по белу свету в разбойниках погулять, да мне девичьи косы мешают. Глянь на них — до пят висят! Я и картуза на голову не напялю, а без картуза какой из меня разбойник? Дознаются, что я девка — бояться перестанут.
Я с этим не мог не согласиться.
Наталья вышла замуж за Макарычева Бориску, парня с другой улицы. После ихней свадьбы я перестал заглядывать к Тиманковым. Теперь же в саду Наталья сама заговорила:
— Ты зачем под яблоней землю копаешь?
Я солгал:
— Тут кто-то под землей шуршит...
— Шуршит? Уж не наш ли крот в ваш сад переселяется?
— А разве у вас в саду крот живет?
— Живет. Иди глянь, какие он себе хоромы под землей построил!
Я видел много кротовых нор в лесу и в поле, но первый раз услышал, что кроты живут и в садах. Поэтому охотно перебрался через забор и очутился возле Натальи. Смотрел на нее и не мог взгляда оторвать! Она очень изменилась! Длинные, почти до пят, косы теперь были уложены в какой-то нелепый пучок. Из-за него голова стала большой, и это Наталью очень старило. Ее былое красивое лицо портили коричневые пятна, которых раньше не было. И еще Наталья стала широченной, как поставушка ржаных снопов. Только глаза оставались прежними: умными, живыми, с ласковой искринкой.
Я так на соседку загляделся, что с трудом оторвал взгляд и спросил:
— Где же ваш крот живет?
— Видишь у забора большой бугорок земли? Это наш крот себе хоромы построил.
Сказала так, осторожно села на скамейку и взялась за шитье. Я присел рядом. Хотелось сказать Наталье что-нибудь доброе, но слов не находилось. И у Натальи, видимо, слов не было. Мне было неловко, и я смущенно спросил:
— Ты пеленки шьешь?
Наталья покраснела:
— Да, припасаю... Ангел божий принесет с небушка мальчика или девочку да в наши капустные гряды положит, а я подберу и в пеленочки заверну!
Я знал, что младенцев не на огородах находят, и потому резко сказал:
— Неправда! Детей матери родят. И ты собираешься родить. Только выроди дочь, а сына не приноси!
