Мать и этому не поверила.
— Плохо, поди, глядел, вот тебе и почудилось, что обезьяны на людей похожи!
— Похожи, мам, похожи! И едят они, как мы. Яблоки руками держат, кусочки откусывают, жуют, а семечки выплевывают.
Отец положил наточенный топор под лавку и стал ножом кроить лыко:
— Я от одного поповича слыхал, — только вы об этом никому ни слова! — будто корень-то людского рода идет от обезьян. Будто первые человеки — Адам и Ева — от обезьяны родились, а уж потом люди словно лесные муравьи расплодились, по всей земле расползлись и по берегам морей, рек, речек и ручьев понастроили города и села. Вот и наше село мужики строили по берегам речки Москалейки...
Мать разгневанно зашумела:
— От твоих речей у меня уши вянут! Язык, что хочет, то и лопочет. Бога побойся! Ишь, какая гнусь в твою голову влезла: себе в прадедушки зверя записал. Мишка, ты отцовским словам не верь!.. Я много раз от священника слыхала, что бог сотворил Адама по образу и подобию своему...
Отец поморщился:
— А по чьему подобию он сотворил обезьян?
Мать даже кулаком по столу стукнула:
— Бог не творил обезьян!
— Откуда же они взялись?
— Не человек от обезьяны выродился, а обезьяна от человека!
Отец был озадачен.
— Как же так? Почему же об этом поп молчит и в книжках не пишут?
— Потому что поп не все знает: не дочитал, наверно! Жили-были мужик с бабой. И родилось у них и выросло двадцать сыновей и дочерей. Отец-то был тихим, работящим, совестливым и даже муху не обижал, но зато наследники и наследницы удались беспутными и разбойными: воровали, грабили, убивали, пьянствовали. Родитель-батюшка много раз их совестил, бранил — на добрый путь наставлял, а им добрые слова были как трын-трава: послушают, похихикают и пуще прежнего озорничают и разбойничают!
Вот однажды отец шибко захворал, почуял смерть и, как все добрые родители, захотел с детьми проститься. Старуха стала сынов и дочерей к отцу звать, а они в один голос и закричали: «Не тревожь нас, матушка, мы пьем вино медовое, собираемся на дело бедовое, а отец-батюшка своими укорами-уговорами пуще горькой редьки нам надоел!»
И на умирающего отца даже вполглаза не глянули!
Тогда он супруге сказал: «Мы с тобой родили детей человеческих, а они выросли зверями. И пусть теперь станут хвостатыми! Пусть забудут дом, в котором родились, выросли, спасались от зимней стужи. Пусть забудут одежду, которую ты им шила. Пусть забудут огонь, который их согревал и на котором ты им варила пищу. Пусть и о человеческой любви забудут!»
