, что все это было сделано ради жизни на земле!
Ради жизни на земле погорельцам Царицына выдали даром, под вечное пользование, землю для строительства новых хибар в районе бывшей Вор-горы, куда раньше поселяли преступников. И снабдили денежным пособием. Дарственные земли обусловили новое название поселка: Дар-гора.
Дорога до Дар-вор-горы была целым испытанием для меня и шоком для Мохаммеда Али, который, вернувшись из России в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, сказал: «Россия пугает меня – люди в автобусах выглядят так, словно их везут на электрический стул».
Стул – это не стол, и проблемы с ним начинаются в глубоком детстве. Помните, как мама делала вам клизмочки и вставляла в попку свечи, когда ваш стул становился невыносимо дубовым (или в доме отключали электричество)? И наоборот – старалась его как-то укрепить, если он слишком расшатывался. Сомневаюсь, что кто-то из читателей обладает такой феноменальной памятью, и все же смею заверить, что большинству из вас этих процедур избежать не удалось.
Наверняка и с Али происходило нечто подобное.
После того как акушерка отвалила камень и открыла пещеру для воскрешения новорожденного Мохаммеда в мир иной, а ему удалось выбраться на волю живым, боксер прошел церемонии привыкания организма к новым продуктам питания, их метаболизму и выделению непереваренных остатков пищи во внешнюю среду в руках опытной Одессы Клей[250], надеясь в итоге попасть «туда, не знаю куда», где исчезает необходимость естественных испражнений в процессе дефекации «того, не знаю чего», а «все выходит из людей посредством особого пота, подобного мускусу, с поверхности кожи»[251] и смывается дождем из драгоценного металла, падающего, брызгающего и растекающегося на золотые и серебряные кирпичи[252].
Возможно, поэтому, а может быть, и по какой-то другой причине, Кассиус, не побоявшийся выйти на ринг с самим Джорджем Форманом, ужаснулся взглядам пассажиров со стульев (советского производства (работы мастера Гамбса) в городском автотранспорте), выполенных из диэлектрического материала с повышающим трансформатором и ограниченной подачей тока[253], чтобы граждане не разгорались во время поездок и не вскрывали сиденья, как консервные банки, в поисках фамильных драгоценностей Кисы[254].
Поэтому, интуитивно почувствовавший подвох в глазах советских пассажиров Клей, оказался недалек от истины, бурлящей в стране истории, когда испугался объема ее реалий, зависящих от импульса президентского смывного бачка.
