Канцлер Лютнер с чувством безнадежности осознает, что даже в столь тревожный момент он не в состоянии что-нибудь с уверенностью сказать о своем заместителе. Разговор с Фёдлером был тоже, собственно говоря, не нужен. Его предложения были, как это очевидно, только видимостью, ибо трудно предположить, чтобы политик такого масштаба всерьез намеревался замолчать всю эту историю или наивно отрицать случившееся, как уличенный во лжи ребенок.
Истинные взгляды Фёдлера Дагоберту Лютнеру не известны, в сущности, ни по одному пункту. Этот человек способен надо всем издеваться, не придерживается никаких твердых принципов, врагам он не позволяет поймать себя на слове, а настоящих друзей у него нет. Трудно даже предвидеть, будет ли он в случае кризиса лоялен по отношению к канцлеру. А вдруг Фёдлер тайком спелся с людьми Пфейфера и участвует в каких-то непонятных интригах? Может, он с самого начала знал о краже боеголовок, но, как обычно, не выдал себя? Может, все, что он сказал, — попросту часть тщательно разработанного плана? Если похищение боеголовок действительно совершено другой стороной, то крупный международный кризис — дело лишь нескольких часов. Наверняка Фёдлер это понимает. Чем объяснить его каменное спокойствие? И тут же предложенную им концепцию глухой обороны?
Какое-то мгновение Лютнер испытывает чувство безграничного и гнетущего одиночества. Никому, буквально никому нельзя доверять, когда ускользают из-под контроля все эти чудеса техники. Канцлер решает, однако, что будет не слабее своих партнеров в этой бесчеловечной игре.
Ханс-Викинг Фёдлер — человек, действительно лишенный принципов в обычном понимании этого слова. С одинаковым пренебрежением он относится к коммунизму, западной демократии, к писаниям христианских демократов, к социал-демократической болтовне, к либеральным иллюзиям, а также и к довольно-таки идиотским лозунгам крайнего национализма. Он не верит ни в какие идеологии и доктрины, поскольку не видит, что хоть где-нибудь они воплощены в жизнь. Фёдлер считает, что мир со дня на день движется по каким-то неизвестным путям, а люди руководствуются одними и теми же побуждениями. Нельзя избежать войн, соперничества, неравенства и обмана, потому что они присущи самой человеческой природе и попытки это изменить всегда приводят к жалкому концу. Нельзя вытравить из людей ни агрессивных инстинктов, ни стремления господствовать над другими, и трудно ожидать, что от этих качеств избавится какое-либо государство. Вся история, по мнению Фёдлера, как и биография каждого отдельного человека, сводится только к двум формам борьбы: нападению и защите. Лишь иногда бывают недолгие перерывы.
