— Сейчас только семь утра, — бормочет Пишон.
— Ничего. Подходящее время. Ты видел в этой стране город, где нельзя было бы чего-нибудь выпить в любое время суток? Не ворчи. У тебя еще есть шанс. Лючия доберется одна. Встречаемся в четырнадцать ноль-ноль на станции Верденберг у билетной кассы. Напоминаю: это последняя станция перед границей. Каждый добирается до Верденберга, как сумеет: поездом, такси, на попутной. Если встреча не состоится, соберемся завтра в девять утра на французской стороне, на площади в Анвере. Справа от церкви небольшой бар — «Бистро Равель». Кто не явится ни сегодня, ни завтра, будем считать, что случилось самое худшее.
— Челли, — неуверенно спрашивает Руди, — а если мы через час или два заболеем… Ну, этой самой лучевой болезнью? Как тогда встретимся?
— Тогда, — отрезает Челли, — будет на все наплевать. Кто хочет, может вернуться к мамочке и умереть дома, в постельке.
— Это все-таки маловероятно, — вмешивается Пишон. — Я все обдумал. Такой способ предохранения головок был бы слишком дорог. Автоматическое включение радиации обошлось бы дороже самой головки. Хотя, с другой стороны… Нет, в сущности, другого способа предохранить головки от похищения.
— Пишон! — орет Челли. — Перестань над нами издеваться! Сейчас же заткни свою поганую пасть. Сколько времени проходит от облучения до первых симптомов болезни?
— В зависимости от дозы, — флегматично отвечает Пишон. — При облучении свыше тысячи рентген первые симптомы появляются примерно через пять часов.
— Прекрасно. У тебя, милый доктор, остается еще пять часов жизни, и обещаю: на легкую и приятную смерть не надейся. Знаешь небось, как мы караем предателей?
— Ты дурак, Челли, — возражает Пишон. — Я никого не предал. Все время был с вами и ехал в фургоне. Это тебя надо бы спросить, чего ты здесь распоряжаешься. Собственно, кто ты такой? Откуда ты взялся?
— Верно, ты заглотал какие-нибудь таблетки, — смотрит на Пишона Руди. — Знаю я вас, инженеришек. Тебе ничего не будет, а из нас вот-вот захлещет кровь.
— И это ты говоришь, Руди? — иронизирует Пишон. — С каких пор тебя так волнует вид крови? Что за перемена! Меня лично это не беспокоит. Никаких таблеток я не принимал просто потому, что ничего подобного нет в природе.
— Тише, черт побери! — кричит Челли, надевая смешную клетчатую шапочку. — Пишон, вынь передатчик из-под капота. Заодно перережь провода. Пошли отсюда, а то нас накроют.
Через семь минут «Группы М» уже нет на узкой улочке Майергофа.
