Успех Мишеля Уэльбека с его смесью черного юмора и пессимизма можно объяснить так: он основал своеобразную международную федерацию невезучих в любви, разоблачил обман гедонизма, этой разновидности феодализма. Он выступил от имени лишенных права голоса, как до него Вуди Аллен, который в своих первых фильмах показал реванш пасынков природы над плейбоями. Вопреки хвастливому выражению, в любви нельзя «иметь кого хочешь», но лишь «кого можешь», а вернее, того, кто согласен иметь дело с нами. Когда то и другое совпадает, это чудо. Но «все, что ценно, так же трудно, как и редко» (Спиноза). Некоторые, не сомневаясь, что их преследуют толпы воздыхателей, считают себя неотразимыми и потому интерпретируют ваш отказ как заблуждение, чуть ли не изъян вкуса.
Возьмите клубы, ночные заведения: отбирая клиентуру по критериям известности или молодости, они представляют собой святилища Биржи тел. На фоне оглушительной музыки и нарочито громкого смеха здесь непосредственно действуют законы конкуренции. Сюда приходят людей посмотреть и себя показать, и каждый взгляд — мгновенный вердикт. Здесь в принципе имеют значение только праздничность, fun, многолюдная тусовка, объединенная ритмом, движением. Но клуб также регулирует формат встречи, хотя бы с помощью уровня звука, затрудняющего разговоры. Не слишком доброжелательны эти злачные места, их посещение для многих сущая пытка, напоминающая приемную отдела кадров большого предприятия (та же атмосфера speed dating, когда у вас есть семь минут, чтобы произвести впечатление). Мир чистой фикции, минутных увлечений: молодость выставляет себя напоказ и любуется сама собой, поклоняясь преходящему. Иные создания, танцуя, завораживают, будто видения: на них смотрят, как смотрели бы на нечто фантастическое. Плоть предстает во всей своей славе, ее чары безграничны. «Великолепные» демонстрируют себя перед плебсом, который устраивает им овацию, вызывает снова и снова. В этом мире интеллект и достоинство не имеют никакой цены, здесь признают только мишурный блеск, непринужденность, умение пустить пыль в глаза: здесь всякий чем кажется, тем и является, не более того. Все якобы предаются дионисийскому веселью вместе с толпой, но порой оно обходится слишком дорого, напоминая скорее наказание. На этой грандиозной ярмарке нарциссизма одни не сходят со сцены, поскольку другие — большинство — составляют клаку.
Именно освобожденное желание, сбросившее оковы, в которых держали его священники и мораль, стало причиной самой глубокой сегрегации. Желать — это, прежде всего, исключать, накладывать на лица и тела сетку, проверяя их соответствие канонам стереотипной красоты. Личность прилагает все свои способности, чтобы повернуть по-своему законы этого отбора и, как говорится, найти себе башмак по ноге. В итоге, просто чудо, что даже не слишком щедро одаренные судьбой находят пару и, преодолевая ловушки, берут штурмом великую стену, которая преграждает им путь к другим. Больше, чем классическое влечение к красоте, интригует необъяснимое влечение к заурядным субъектам. Тот факт, что существа неприятные и даже отвратительные — мужчины и женщины — возбуждают страсти, безумные порывы — вот истинное чудо
