«Жизнь без чувств — это ад, чертёнок. Люди, отказавшиеся от эмоций, уже мертвы. Они отказались от человечности, от самих себя. Они потеряны. Не повторяй их ошибок, девочка. Убегать от боли неправильно. Боль — это то, что делает тебя человеком. Не радость, не восторг. Эти эмоции слишком кратковременны. Боль и любовь, малышка, это всё, что остаётся вечным».
Любовь? Он правда в это верит? Злая усмешка скользнула по губам. Разве может быть вечным то, что так легко подделать? Быстрый взгляд на запястье, туда, где несколько часов назад горели белым древние руны.
— Ты пришла, дитя, — проскрипел знакомый голос. Смерть обернулась, сверкнула красными огнями в чёрных провалах глаз и ощерила беззубый рот. — Очень вовремя. Не поможешь старушке? Тут слишком много работы для меня одной, — обвела она поляну костлявой рукой.
— Почему бы тебе не позвать жнецов?
— Ты — мой жнец, девочка. Единственный, — снова улыбнулась Смерть. Сейчас она вовсе не выглядела страшной, как при нашей первой встрече. — Те, кого ты видела раньше, не собирают души, а лишь провожают их. Эти существа так и называются Проводниками. Только вот люди почему-то называют их иначе. Глупые, уже забыли все легенды.
— И давно я стала жнецом? — спросила равнодушно. Ленивая беседа с царицей Загробного мира по-прежнему не вызывала эмоций.
— Примерно вечность назад, — кивнула с серьёзным видом Смерть, — ты была им ещё до сотворения этого мира. А потом вдруг исчезла на несколько тысячелетий. Я до сих пор не знаю, где ты была.
— Я ничего не помню.
— Вспомнишь, — заверила меня Смерть. Костлявые пальцы, оказавшиеся ледяными, коснулись моего лба, и перед глазами замелькали картины. Сотворение мира, Тысячелетняя война, в которой были истреблены почти все расы, разделение земель. Лица и события мелькали одно за другим, но было в них кое-что общее — приторный запах смерти, солёный вкус слёз и крови, горечь страха и отчаяния, жгучая ненависть, щедро приправленная болью. Победы, поражения, предательства. Я видела их так много раз, что невозможно сосчитать. Последнее видение, — эльф с глазами цвета молодой листвы и длинными даже для его расы, торчащими почти горизонтально ушами, — исчезло, сменившись темнотой. По щеке скатилось что-то горячее, оставив за собой влажный след.
— Теперь ты понимаешь?
Я понимала…
* * *
— Да сколько можно, Римо?! Ты так всё на свете проспишь! Там, между прочим, второй королевский советник с архимагистром приехали! — вопила Трис, избивая меня подушкой. — И глава Службы безопасности здесь.
