Сейчас мне очень не хватало присутствия инспектора Гаттона, ибо его искушенный интеллект мог помочь мне проникнуть в глубины тайны. Я терялся в догадках, не представляя, кем могла быть эта женщина, и совершенно не понимая, какую выгоду она могла извлечь из гибели покойного баронета — если предположить, что она в самом деле связана с преступлением. Я также не понимал, какую роль во всем этом играл доктор Дамар Гриф.
Я все шел и шел, бездумно ускоряя шаг, как всегда делаю, когда размышляю; вероятно, физические усилия принесли свои плоды, ибо ум мой прояснился, часть сомнений развеялась и я наконец пришел к убеждению, что смутная тень, преследовавшая меня в ночь убийства, обладательница горящих глаз, смотревших на меня из сада, дама, укравшая амулет с моего стола, и леди, покалечившая Эдварда Хайнса, были одной и той же женщиной, то есть моей гостьей в «Эбби-Инн», и именно ее голос я слышал под окном в ночь приезда в Аппер-Кросслиз!
Итак, между Ред-Хаусом и Фрайарз-Парком, или по крайней мере его окрестностями, существовала определенная связь; все мои догадки выстроились в систему, и сейчас мне надо было выяснить, с кем разговаривала эта загадочная леди, скрываясь в тени у трактира, когда я проснулся среди ночи. Я мысленно воссоздал высокий, хрипловатый голос ее собеседника, явственно вспомнив, как, попав под чары, словно околдовавшие сей край, я представил этого человека Асмодеем, хозяином ведьмовских шабашей, и лишний раз убедился, что в чем-то моя мысль была верна. Я понял, что ночным собеседником дамы был доктор Дамар Гриф!
Размышляя таким манером, я прошел примерно полпути до трактира и совершенно неожиданно опять с тревогой ощутил, что за мной следят. Подобно тому, как в ночь возвращения из Ред-Хауса к себе домой я был убежден, что кто-то следует за мной, так и теперь я не сомневался в этом. Однако тогда мне было скорее любопытно, чем страшно, а сейчас мой преследователь, казалось, навевал ужас, и интуиция шепнула, что от него исходит серьезная угроза.
Я тут же сформулировал для себя необходимые действия и без промедления взялся за исполнение плана. Когда я впервые почувствовал, что мое неприятное подозрение имеет под собой почву, я шел по открытому участку залитой лунным светом дороги, но заметил, что впереди есть участок длиной ярдов в двадцать, полностью скрытый древесной сенью. В этом месте лес спускался с косогора вниз, вплотную приближаясь к большаку. Я заметил эту особенность, когда шел в город, и сейчас решил воспользоваться ею себе во благо.
