– Спасибо, Женечка, – мимоходом бросил он в мою сторону. – Вы, как всегда, просто на высоте. Честь и хвала. Низкий поклон. Сегодня снова вы, хрупкая девушка, вынесли, можно сказать, на своих плечах двух непутевых мужчин, несмотря на всю свою физическую силу не сумевших толком постоять за себя. Но я этого так не оставлю! Игнат! Мы не можем, мы не должны спускать им. Распоясались! Я их…
– Да успокойся уже, – устало произнес Столетов, кусая бутерброд. – Что ты им сделаешь? Мы их даже найти не можем.
– Найти? Н-да, – на минуту остановился Милютин, но быстро выправился и с тем же апломбом произнес: – Пустяки! Найти – плевое дело! Мы их заманим в ловушку! А?! Как тебе такое?
– В какую еще ловушку?
– А в такую! Заманим их куда-нибудь, да и… А вот на рыбалку! Любишь ты рыбалку? Я знаю тут одно местечко, прелесть! Клюет отлично, а главное – очень удачно расположено. Возле берега – открытое пространство, а прямо у воды огро-о-омный валун. За ним очень удобно прятаться в случае чего. Берег открыт, а сзади лесок. Чуешь?
– Нет, не чую.
– Эх, Игнат, какой ты неповоротливый. Не пробьешь тебя, как стену железобетонную. Я ведь объясняю – мы поедем туда, как будто бы на рыбалку, удочки возьмем. А я заранее ребятам скажу, есть там у меня пара-тройка надежных парней. Скажу им, они заранее в леске-то и засядут. Те поедут за нами, они же следят, правильно, Евгения? Ну вот. Поедут за нами и прямиком в лапы мальчишечкам моим и угодят. А?
– Это очень плохая идея, – тоном, не допускавшим возражений, проговорила я.
– Почему же? – недоуменно взглянул, кажется, уже собравшийся паковать удочки Милютин.
– Да по всему. Лес – открытое, ниоткуда не защищенное пространство, подходи с любой стороны. Они могут точно так же незаметно подкрасться к этому вашему открытому берегу, да и…
– Но ты пойми, – там ведь будут мои ребята, – в пылу разговора незаметно для себя переходя на «ты», горячился Милютин. – Они оцепят все подходы, выстроятся полукругом – мышь не проскочит! А главное – самих их черта с два обнаружишь. Такие у меня мальчики, цвет! Элита! Гордость всей конторы. Для меня что хочешь сделают, только попроси. Сколько же еще это будет продолжаться? Что, Игнату теперь до конца дней в этом номере сидеть, ото всех прятаться?
Милютин настаивал так убедительно, что даже на лице Столетова я начала замечать интерес.
– Может, попробуем? – наконец неуверенно произнес он.
Но у меня эта блестящая идея не вызвала ни малейшего энтузиазма.
