— Как вам кажется, не было ли между миссис Брендой Леонидис и мистером Брауном чего-нибудь вроде любовной связи?
Магда решительно встала с кресла. Теперь это была негодующая величественная светская дама.
— Мне никогда не доводилось замечать ничего, что могло бы позволить сделать такое предположение, — заявила она. — И мне кажется, что вы не вправе задавать мне подобные вопросы. Она была супругой моего свекра!
Я едва удержался от аплодисментов.
Старший инспектор тоже встал.
— Подобные вопросы лучше задавать слугам, не так ли? — заметил он.
Магда промолчала.
— Благодарю вас, миссис Леонидис, — сказал инспектор и вышел из комнаты.
— Ты сыграла эту сцену превосходно, дорогая, — с теплотой в голосе сказала София матери.
Магда разглядывала себя в зеркало и задумчиво накручивала на палец локон за правым ухом.
— Пожалуй, ты права, — медленно произнесла она, — именно так и следовало играть.
София взглянула на меня.
— Не лучше ли тебе пойти с инспектором?
— Послушай, София, ты считаешь, что мне…
Я замолчал. Не мог же я в присутствии матери Софии спрашивать открытым текстом, какая роль отводится мне! До сих пор Магда Леонидис не проявляла к моей персоне ни малейшего интереса, если не считать небольшой реплики о дочерях, которую она произнесла на выходе, обратившись ко мне как к первому попавшемуся представителю зрительской аудитории. Я мог быть репортером, женихом ее дочери, или непонятным помощником полиции, или даже представителем похоронного бюро — для Магды Леонидис все они одинаково были из категории зрителей.
Посмотрев на свои ноги, миссис Леонидис с неудовольствием заметила:
— Туфли нужны совсем другие. Эти какие-то легкомысленные.
Подчинившись энергичному взмаху руки Софии, я поспешил выйти вслед за Тавенером. Я нагнал его в холле у двери, ведущей на второй этаж.
— Иду наверх, чтобы познакомиться со старшим братом, — объяснил он.
Не мешкая больше, я изложил ему свою проблему.
— Послушайте, Тавенер, в качестве кого я сюда приехал?
Он посмотрел на меня несколько озадаченно.
— В качестве кого вы сюда приехали?
— Да. Что делаю в этом доме? Что я должен ответить, если кто-нибудь спросит об этом?
— А, понимаю. — Он подумал с минуту, а потом, улыбнувшись, спросил: — Кто-нибудь вас уже спрашивал об этом?
— По правде говоря, пока никто не спрашивал.
— Тогда почему бы вам не оставить все как есть? Никогда не пускаться в объяснения — это очень разумный девиз. Особенно в таком нелепом доме, как этот. Здесь каждый слишком поглощен своими личными проблемами и страхами, и едва ли кому-нибудь из них придет в голову расспрашивать вас об этом. Если вы будете вести себя уверенно, ваше присутствие здесь будет восприниматься как должное. Большая ошибка — пускаться в объяснения, когда в этом нет необходимости. Гм-м, теперь нам, кажется, надо пройти через эту дверь и подняться по лестнице. Ни одна дверь не заперта! Вы, надеюсь, понимаете, что все эти вопросы, которые я задаю, — не более чем пустая болтовня! Какая разница, кто из них находился в доме, и кто отсутствовал, и где каждый из них был в тот день…
