— И с тех пор вы живете здесь? — тихо спросил я.
— Да. Это в какой-то мере странно… Казалось бы, могла уехать, когда дети выросли и обзавелись семьями… думается, я просто увлеклась садоводством. К тому же положение Филипа вызывало тревогу. Если мужчина женился на актрисе, разве может быть у него хоть какая-то семейная жизнь! Не понимаю, зачем актрисам рожать детей. Не успеет у нее родиться ребенок, как она уже мчится сломя голову на сцену, в театр… в Эдинбург или еще куда-нибудь, лишь бы подальше от дома! Филип поступил разумно, переехав сюда со всеми своими книгами.
— А чем занимается Филип Леонидис?
— Пишет книги. Не могу понять зачем. Никто их не читает. О каких-то никому не нужных, до сих пор не выясненных подробностях исторических событий. Вы, наверное, никогда не слышали о них?
Я признался, что действительно не слышал.
— Это все оттого, что у него чересчур много денег, — сказала мисс де Хэвиленд. Большинству людей приходится расстаться со своими причудами и зарабатывать на жизнь.
— Разве его книги не приносят дохода?
— Ну конечно же нет! Его считают крупным специалистом по некоторым периодам истории и все такое. Но ему ведь не нужно беспокоиться о том, чтобы книги приносили доход… Аристид выделил ему что-то около ста тысяч фунтов… ну совершенно фантастическую сумму! Якобы для того, чтобы избежать налогов на наследство! Аристид каждому из них обеспечил финансовую независимость. Роджер управляет Объединенной компанией по обслуживанию обедов, свадеб и т. п. Софии выплачивается весьма значительное содержание. Деньгами, принадлежащими детям, доверено распоряжаться опекунскому совету.
— Похоже, что от его смерти никто не выгадывает?
Она как-то странно посмотрела на меня.
— Ошибаетесь, выгадал каждый из них. Все они получат еще больше денег. Правда, могли бы получить их в любом случае, если бы, скажем, просто попросили у него.
— Вы сами никого не подозреваете, мисс Хэвиленд?
Она ответила на этот вопрос в типичной для нее манере:
— Ничего не могу сказать. Но это меня страшно беспокоит. Не очень-то приятно сознавать, что некий Борджиа свободно расхаживает по дому! По-моему, полиция остановит свой выбор на бедняжке Бренде.
— Вы считаете, что они будут неправы?
— Трудно сказать. Бренда всегда казалась мне весьма недалекой и простоватой, то есть совершенно заурядной. Не представляю себе ее в роли отравительницы. И все же не следует забывать, что если женщина двадцати четырех лет от роду выходит замуж за старика, которому близко к восьмидесяти, то она, несомненно, выходит замуж по расчету. При естественном течении событий она могла бы рассчитывать на возможность в самом ближайшем будущем стать богатой вдовой. Однако Аристид был необычайно крепким стариком. Его диабет стабилизировался. И, казалось, он действительно был способен дожить до ста лет. Может быть, ей просто надоело ждать…
