— За отдельным низким пюпитром в таком же одеянии секретарь трибунала, — продолжал Кудояров.
Палата пыток как будто отодвигалась, открывая взору общий план с инквизиторами, секретарем и палачом в желтой кожаной безрукавке, покрытой рыжими пятнами, и красном капюшоне, сквозь прорези которого, как угли, поблескивали глаза. Около него на скамье были разложены орудия его ремесла — тиски, клещи, железные маски голода, а над головой с блока свисала веревочная петля.
Секретарь прилежно скрипел гусиным пером, а затем громко и внятно прочитал написанное вслух, и это был уже не голос Кудоярова: звук шел из уст секретаря…
— К вящей славе господней. В городе Севилье, в лето от рождества Христова 1599-е, июня 26-го. Протокол допроса. Учинен сей допрос трибуналом святейшей инквизиции в составе: главного инквизитора города Севильи дона Алонсо де Перальта, членов трибунала: епархиального инквизитора Гутьерре де Кирос и ординария Хуана де Маскино при секретаре канонике Педро Маньоска — брату-отступнику Доминиканского монашеского ордена Мигелю Альваресу, нераскаянному еретику.
Зашевелились губы старшего инквизитора, высохшего, совершенно седого старца с мрачным лицом фанатика:
— Брат-отступник Мигель, клянешься ли ты богом и этим святым крестом говорить правду?
Зрители увидели брата-отступника. Он также был в рясе, подпоясанной веревкой, бос, руки скручены за спиной. Изможденный до последней степени, он был очень высок ростом и поэтому смотрел на инквизитора сверху вниз.
— Клянусь, — внятно произнес он.
— Установлено и доказано, — продолжал глава трибунала, что ты хранил и изучал безбожное сочинение древнеримского язычника Лукреция «О природе вещей». Отвечай на вопрос: ведомо ли тебе, что сочинение это внесено святейшим господином нашим папой Климентом Восьмым и святым апостолическим престолом в список книг, подлежащих запрету и сожжению?
— Да, я знал об этом, — отвечал Альварес.
— Зачем же ты нарушил установление апостолического престола?
— Стремясь к познанию истины.
— Истина содержится в священном писании, — вмешался второй инквизитор.
Альварес промолчал. Потом до слушателей донесся его слабый голос:
— Но ведь блаженной памяти папа Сикст Четвертый особой декреталией запретил мирянам читать библию. Где же искать истину?
— Презренный! — воскликнул ординарий, сидевший по левую руку от главного инквизитора. — Он еще обсуждает папскую декреталию! Разъясняем тебе: для мирян есть творения отцов церкви, толкующие священное писание.
