Слева от хозяина в непринужденной позе расположился гость с мясистой грубой физиономией, личность весьма примечательная — Гаэтано Лукнезе, по прозвищу «Трехпалый Га», один из «крестных отцов» американской мафии «коза ностра». Он принадлежал к числу тех главарей организованного уголовного мира, которые, не оставляя своего ремесла, помещали капиталы в какойлибо легальный бизнес, крупный, надежный, дающий сто процентов на каждый вложенный доллар. И затруднительно было сказать, кто перед вами: то ли бандит с руками по локоть в крови, то ли капитан промышленности…
Был здесь Хайрам Мозеруэлл, представитель оружейного бизнеса, снабжавший оружием и военным снаряжением реакционные режимы Латинской Америки и Африки. У него можно было приобрести по сходной цене и в любом количестве все, что угодно начиная от автоматов израильского производства и кончая танками и самолетами последних образцов. «Я не Торгую старомодной рухлядью, — самодовольно заявлял он, — все — самого первого сорта!» Рядом с этим торговцем смертью восседал грузный, жирный мужчина — мистер Барух Зальцман, израильский финансовый магнат, один из лидеров сионистского большинства в кнессете, отличавшийся исключительным нюхом на всякую антисоветчину. Стоило где-нибудь запахнуть ею, как он уже был тут как тут. Был здесь и один из заправил «Общества Джона Бэрча». Вкупе же, в определенных, очень узких кругах, этот странный симбиоз именовался «Золотая лига».
Всего за столом находилось двенадцать человек, тринадцатое кресло пустовало. Некоторое время царило молчание, нарушаемое только шелестом невидимых вентиляторов да журчанием виски, наливаемого в бокалы. Наконец мистер Брук поглядел на часы.
— В чем дело? — недовольно проворчал он. — Я до сих пор не вижу среди нас нашего тринадцатого уважаемого собрата…
Мистер Брук нажал кнопку звонка. Тотчас вошел лакей. Впрочем, и не лакей вовсе. Слуги на время совещания были удалены наверх, и их роли выполняли два преданных телохранителя Лукнезе. Брук осведомился: прибыл ли тринадцатый. Мафиозо, почтительно склонившись к его уху, шепнул, что тринадцатый прибыл, незамедлительно будет, и удалился.
Действительно, не прошло и тридцати секунд, как в дверях появился долговязый, крепкий мужчина с кирпично-красным лицом. К его экипировке не мог бы придраться самый взыскательный портной. Пышная каштановая шевелюра (вероятно, парик) и большие черные очки призваны были скрыть его истинный облик.
