Когда вы обобщаете, вы стремитесь осмыслить окружающий мир и узнать, чего от него ожидать. Это значит, что, если вам встретилась дверная ручка, по форме отличающаяся от всех тех, которые вы видели до сих пор, вам не придется стоять перед ней озадаченно. Вы знаете, что это просто описание. Таким образом, разговорный язык является картой карты и, соответственно, на два уровня удален от исходного сенсорного опыта. Мир не является перед нами покрытым готовыми надписями и ярлыками. Мы сами прикрепляем их к предметам, ситуациям и событиям -- и порой забываем об этом. Мы можем по ошибке принять слова, которые прикрепляем к своему опыту, за сам опыт и таким образом позволить словам управлять нашими действиями. Живопись, музыка и литература -- ^ все это строится на использовании искажения. Искажение помогает сотворить миры, подобные мирам Иеронима Босха, Стивена Кинга или Чарльза Диккенса.
Люди, которые много обобщают, могут быть слишком уверенными в себе (либо слишком неуверенными). Мир может казаться слишком простым в их глазах. Они живут в черно-белом мире и при этом с трудом допускают существование промежуточных оттенков, поскольку для них мир может быть только таким или иным. У них на каждую ситуацию заготовлено определенное правило поведения. Научные законы -- суть обобщения, и научный метод -- это хороший способ действовать, когда нужно поставить эксперимент или обобщить результаты. Но всегда следует быть готовым пересмотреть установленные правила перед лицом исключений.
Последние три главы были явными обобщениями.
Язык В НЛП предполагается, что три стража, о которых было сказано выше, преобразуют сенсорный опыт во внутренние представления. Но кроме того, они трансформируют наши внутренние представления, когда мы прибегаем к помощи языка. Сначала мы опускаем часть информации, искажаем и обобщаем свой жизненный опыт, а затем, подбирая слова для описания этого опыта, стираем, искажаем и обобщаем какие-то элементы своего опыта еще раз. Когда мы говорим, то все богатство и разнообразие исходного опыта сжимается в линейную структуру речи, и все это происходит столь быстро, что сам процесс такого сжатия занимает меньше времени, чем потребовалось бы для того, чтобы прочитать это цессов стирания, искажения и обобщения частей своего жизненного опыта. После этого мы сможем использовать слова для построения такой модели мира, которая будет более богатой, свободной и приятной нам, чем та, которая имеется у нас в настоящее время. Мы сможем воссоздать опыт, опираясь на язык.
