Наверное, надо бы отойти от магнолии, ведь дерево - единственный здесь, кроме нее, вертикальный объект, прекрасная мишень для молнии. Но уж свой-то собственный мир она знала как себя - и потому преотлично понимала, что от молнии не уйти. Молния была болезнью, прорвавшейся наконец в ее ночное королевство. Это же все-таки сон. Не реальность - преломление реальности. Молния найдет - и ударит. Она даже знала, как это будет.
Как? Как острые иглы, вонзающиеся в кровь, как боль, терзающая изнутри, ранящая там, куда ни ей, ни врачам не добраться, боль, от которой она взвоет не голосом - каждой мышцей, каждой артерией, каждой костью. Мука, которая утопит ее сознание в ирреальной черноте, где обитают только безумцы, откуда уже не будет избавления. Здоровые люди видят кошмары только во сне - а она не проснется.
И она горько рассмеялась над возникшей в воображении картинкой - как мечется по застывшему пейзажу, по оголенным холмам, как ищет, где бы укрыться, как бесполезно пытается вжаться в песчаную отмель... Мерзость. Лучше уж просто сидеть и ждать.
Лебедь спикировал на нее откуда-то сзади, совсем не оттуда, откуда появлялся раньше. Крылом хлестнул ее по щеке, облетая вокруг дерева, коготками зацепил прядь ее волос - специально, что ли? От перьев остро пахнуло озоном.
Уже на бреющем полете добрался до берега и приземлился - уже человеком, спиной к ней. Спина выражала ярость. Бешенство.
"Кто ты такая, чтоб звать меня снова и снова? Звать, зная, что я этого не хочу!" - слова, ожегшие ее сознание.
"Я - та, что правит этим миром, здесь все подчиняется МНЕ. Я зову тебя, зная, что ты один можешь дать мне то, чего другие не могут. Или не хотят".
"Дать избавление от страданий? - Голос его обвинял. - Избавить тебя от боли, избавив от жизни?"
"Прикоснись ко мне".
"И убей", - почти что шипение.
"Я же все равно умираю, ну сколько же можно повторять? Я вот-вот умру. Я ГОТОВА К СМЕРТИ!"
"Но если я прикоснусь к тебе, ты умрешь много раньше".
"И что из этого?"
"Перед тобой - выбор".
"Я уже выбрала".
Ее щека вдруг запылала - надо же, сколько времени прошло, прежде чем ощутила оплеуху лебединого крыла. "Только я не смерти у тебя прошу, Смерть..."
НЕ МОГУ Я ЭТО ВЫГОВОРИТЬ. Не могу? Хочу.
Должна. НАДО.
"Я хочу заниматься с тобой любовью".
Он посмотрел - с безмолвным недоумением.
"Я не хочу умирать, так и не узнав, какая она - эта настоящая любовь", - объяснила она неловко.
Ее вдруг понесло. "Когда я была маленькой, я ходила в церковь - и все ждала, что Бог заговорит со мной. Смотрела на эти несчастные витражи - и думала, вот сейчас услышу Его, Он что-нибудь шепнет мне на ухо... Я так отчаянно желала, чтобы Он заговорил! Пусть хоть несколько слов, пусть хоть по имени меня назовет. Только... знаешь что? Бог с людьми не разговаривает, вранье это все. И люди это знают, просто боятся себе признаться. И ты понимаешь - да какая власть может быть у такого Бога?! Да есть ли Он вообще, этот Бог, который даже не может сказать, что любит меня, меня, Вилону, тепло сказать, по-доброму, как я воображала!
