«Что ж так все быстро-то, когда от нее…» -- с тоской подумала Марина
Коля оглянулся, вскинув брови в удивлении, но переспрашивать ни о чем не стал. Лишь уточнил:
-- Мне завтра сразу в офис?
-- Да, -- коротко ответила Марина.
Коля помялся, но потом все-таки спросил:
-- Может быть, отогнать на стоянку?
Но Марина отмахнулась: сама.
Она не стала парковать машину на стоянку, не взяла сумку. Лишь накинула на плечи пальто, включила сигнализацию и вошла в подъезд.
…Марина открыла дверь своим ключом, вошла в квартиру. Не разуваясь, прошла в гостиную, потом на кухню. Саша лежал на диване перед телевизором, на столике перед ним стояли бутылки с пивом. Он поднял глаза, посмотрел на нее как-то странно. Пьян он, пожалуй, не был. Видимо, уже выспался. Ей не было противно. Ей было одиноко. Перед ней на диване лежал совершенно чужой человек.
-- Как отдохнула? – спросил Саша.
Марина молчала. Она смотрела на мебель, на стены с обоями в красных тюльпанчиках, которые клеила года полтора назад, на белые кружевные занавески, купленные прошлой осенью, на пузатый глиняный горшок, который она привезла с Кипра, -- все это было ее, все это было до боли знакомое, но все это было ужасно чужое.
Может быть, если бы дети были дома, было бы проще. Но дети учили английский в Оксфорде.
-- Я ухожу, -- сказала вдруг Марина. Слова прозвучали тихо и отчетливо, но как-то совершенно окончательно.
Ковальский посмотрел на жену и лишь криво усмехнулся.
-- Ну-ну…
…Марина ехала по темному шоссе с какой-то сумасшедшей скоростью, чуть ли не с отчаянием давила на педаль газа – словно боялась опоздать куда-то. Куда? Зачем?
«Ну что? Что я ей скажу?..» -- со страхом думала она, но только еще сильнее давила на газ – словно пришпоривала коня.
Она помнила тот взгляд Марты, на цветочных развалах – когда она оглянулась… Она тогда рассматривала какие-то совершенно замысловатые орхидеи странного оранжевого цвета в крапинку посередине, подняла голову, ища взглядом Марту, чтобы позвать ее – показать эти красивые цветы, и увидела ее взгляд – словно наткнулась на преграду. В нем было что-то осязаемое, словно бы она коснулась ее, словно бы дотронулась. Ей тогда показалось, что во взгляде этом было плохо скрываемое, еле сдерживаемое желание…
