Картинки сменяли одна другую так быстро, все убыстряя и убыстряя темп, что Марине хотелось стонать от отчаяния. Она позвала стюардессу и велела принести еще коньяка.
Вернулась Марта, внимательно посмотрела на новую полную рюмку, спросила:
-- Не рано ли для коньяка, дорогая?
Марина промолчала.
-- Пойдешь умываться? Там свободно… а то японцы набегут… их вон сзади целых шесть штук…
Забрала у нее из рук коньяк и протянула свое полотенце.
Марина машинально взяла его и направилась в туалет. И там уже, аккуратно закрыв дверь на замок, уткнулась лицом во влажную фланель с еле уловимыми следами «Маже Нуар».
Ей потребовалось, наверное, не менее десяти минут, чтобы успокоиться и взять себя в руки.
-- Опомнись… так нельзя… -- шептала она своему отражению, -- Можно все испортить…
Да, можно было все испортить.
-- Не надо было пить… да еще и коньяк…
Ей казалось, она была почти уверена, что Марта все понимает, что ей тоже с трудом дается нейтральность, спокойное равнодушие, непринужденность. Но все же только почти. А если нет? Если все только показалось?
-- Она спала, а ты хлестала коньяк… не каждому это понравится, -- продолжала шептать она своему отражению, -- Теперь полотенце тут нюхаешь… час уже… Вспомни, вспомни же, наконец, что у тебя компания с миллионными оборотами. Она у тебя горела два раза. У тебя триста мужиков в подчинении. Ты генеральный директор!!
Но чувствовала она себя просто бабой.
-- Надо взять себя в руки. Чтобы не испортить ничего окончательно.
Она умылась холодной водой, кое-как пригладила волосы, еще раз поднесла полотенце к лицу, еще раз вдохнула в себя его влажный запах. Еще раз спросила свое отражение:
-- А что я могу предложить? Кроме себя?
-- Как ты долго… -- сказала Марта, -- Все в порядке?
-- Посадку не люблю…
-- Тогда, может, все-таки коньяка?
-- Ой, нет! – отмахнулась Марина, -- Только хуже. А впрочем…
-- Ну просто сама последовательность…
Ей показалось, что Марта не только забеспокоилась, но и была немного разочарована ее словами.
«Хватит. Хватит уже все придумывать. Хватит искать смысл в каждой изменившейся ее интонации. Хватит», -- одернула она себя.
Спокойно уселась в кресло, которое стюардесса уже привела в порядок, и махнула рукой стюарту, чтобы нес завтрак.
-- Я голодная. Я сейчас все тут съем, -- сказала Марта.
-- Приятного аппетита, дорогая, -- улыбнулась Марина.
И они принялись завтракать.
Марта шутила. Марина шутила в ответ. Марта сыпала сахар в чашку с кофе Марины и помешивала его ложечкой. Марина намазывала ей тосты маслом. Марта потягивала кофе, Марина цедила коньяк. Марта чистила ножом грушу, складывая аккуратную ленточку кожуры в блюдечко. Марина тянулась к тарелке с сыром, слегка касаясь грудью руки Марты в изгибе локтя, чувствовала, как та замирает, медлила секунду, прислушиваясь – дышит? нет? Нет, дыхания не было слышно. И она успокоенная отодвигалась.
