-- Даже так?..
-- Да я не о том... Не в том дело...
-- Случилось что-то?
-- И да, и нет...
-- Говори давай, не тяни!
-- Мама звонила. Просит приехать.
Рассказов сидел, насторожено следя за маркером.
-- Когда?
-- В эту субботу. Если я вечером улечу, то в воскресенье смогу вернуться. В крайнем случае, в понедельник рано утром. Позвони, пожалуйста, в агентство и узнай, есть ли на эти дни рейсы в Тель-Авив. Нужно побыстрее билет заказать...
-- Подожди! Сегодня пятница... То есть завтра?
Маркер остановился. Рассказов посмотрел на Марту, встал и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
-- Ну да... Если в субботу улететь, то в воскресенье можно вернуться... В крайнем случае, в понедельник рано утром. Она очень просила.
-- Бангкок отменяется?
-- Почему обязательно отменяется? Можно перенести...
-- Понятно. Опять...
-- Ну почему опять? Когда отменялся? В крайнем случае вернусь и поедем.
-- В каком крайнем?!
-- Ну что ты цепляешься к словам? Я уеду всего лишь на сутки...
-- Хорошо. Как скажешь.
И швырнула трубку так, что аппарат треснул.
Нажала на селектор:
-- Вася, скажите телефонисту, чтобы принес новый аппарат, и не соединяйте меня ни с кем полчаса.
Марта злилась. От бессилия. Если Марина что-то решила, то повлиять уже было невозможно. Она не будет ничего менять. Нужно было звонить в агентство заказывать билет, менять заказ. Или отменять?
Трубку она швырнула слишком рано, не успела спросить, на какую дату переносить Бангкок. Посмотрела в календарь. Те четыре дня, что она выгородила, были единственными в этом месяце, когда можно было не появляться на работе. Они наметили улететь седьмого, а вернуться двенадцатого. На тринадцатое уже назначен совет директоров, на четырнадцатое -- аудиторы, а пятнадцатого прилетали финики. Пятнадцатое -- это суббота, и все выходные нужно будет их пасти.
Можно, конечно, послать фиников к черту и улететь в субботу вечером, пятнадцатого, а вернуться, скажем, в среду, если рейсы есть. Но это девятнадцатое. А девятнадцатого совет директоров у Марины, стало быть, она не может. Она сможет двадцатого, но на двадцать первое назначено утверждение макета нового журнала, запуск которого намечен на первое. Если она улетит, то первого они не запустятся, и весь график до конца года полетит к чертовой матери. Все, они никуда не едут.
Она планировала эту поездку давно, заранее выгораживая для нее место. Еще в ноябре намеренно перенесла запуск с марта на апрель, а потом весь январь и февраль старательно высвобождала эти четыре дня, сдвигая либо на «до», либо на «после». Теперь уже поменять было ничего нельзя.
